Не придумал (СИ)

— Что, блядь?.. — перебил Дойчлянд.

— Это ещё хуйня. Сейчас сам всё увидишь.

 

Миновав один дом по Каменноостровскому проспекту, Димасик отворил дверь в подъезд и повёл Дойчлянда на третий этаж.

 

— Осторожно!..

— Блядь! — споткнулся Дойч, не заметив в потёмках прибитую к порогу высокую деревяшку.

— Не спрашивай, — предвидел вопрос Дима. — Сам не ебу.

 

Прихожая была завалена обувью. По беглому зрительному анализу – весьма молодёжной.

 

Димасик начал тихо уссываться, закрыв лицо руками. Из комнат огромной дореволюционной коммуналки доносились вопли и пьяный хохот. Дойч закинул в себя ещё одну порцию транквилизатора, хотя в этом уже не было особого смысла.

 

Войдя в большую комнату, обнаруживавшую себя громким человеческим многоголосьем, Дойчлянд остолбенел.

 

— Явился, божий ангел, явился! — завопила Сука.

 

Невеста была облачена в домашний халат, талия опоясана тюлем, голову венчала наволочка из постельного сета, а лицо, бог мой, было вымазано тушью и помадой так, будто макияж делал слепой от рождения медведь.

 

— «Чашу Циклов» ему! — с хрипом выдыхая возглас, скомандовала Сука, указывая перстом на Дойча. — И начинаем! Пастора сюда!

— Вы что, блядь, смеётесь надо мной? — то ли с сарказмом, то ли параноидально-взволнованно произнёс Дойч. — Что за хуйня происходит?

 

В обозримом пространстве находилось пятнадцать человек, кого-то он знал, кого-то видел впервые. Все глаза смотрели на героя и ждали продолжения карнавала.

 

Из соседней комнаты вышел пьяный Философ – давний знакомый Дойча, заслугами которого, помимо алкоголизма и аптечной наркомании, было неоконченное высшее гуманитарное образование; он нёс эмалированную кастрюлю, держа её большими и указательными пальцами за ручки, а в оставшихся частях ладоней сжимал по горсти колёс.

 

— Причастись, сын мой! — с плохо сыгранными нотками повеления, начал Философ. — Испей из братины, как и все мы, пред свершением великого таинства небесного венчания!

 

Дойч недоверчиво оглядел собравшихся, потом остановил свой взгляд на Димасике, ища подтверждения сказанному. Про «как и все мы» герою что-то не верилось.

 

— Вообще никто не пил, — прошипел сквозь приступ хохота Дима.

 

Толпа неодобрительно зашикала.

 

— Лжёшь, окаянный! — как умел, пафосно прогремел Философ, после чего кинул себе в рот пригоршню таблеток и сам пригубил из кастрюли.

— Что там? — недоверчиво покосился на собравшихся Дойч.

— Циклодол с водкой, — ответил кто-то смеясь. — Циклы обеспечены.