Не. Прикасайся ко мне

Мой телефон снова завибрировал. На этот раз сообщение. Я знала, что должна игнорировать его, но не смогла.

Дрожащими пальцами я открыла сообщение, и кровь отхлынула от лица.

Этого не может быть.

Невозможно.

Адрес.

Адрес Джоан и Русселя.

И ниже фраза: Если ты не приедешь ко мне, я приеду к тебе.

Алан знал, где я.

Я не могла оставаться здесь.

Он не должен меня найти.

Я даже не смела себе представить, что бы он сделал со мной после такого вынужденного путешествия.

Я вскочила, прежде чем поняла, что собираюсь делать. Я помчалась вверх по лестнице. Вытащила свой рюкзак из-под кровати в гостевой комнате и принялась запихивать в него вещи из шкафа, которые накануне так аккуратно повесила. У меня в голове проносились мысли. Алан еще в Мэне? Или он думал на шаг вперед и был уже здесь? С каких пор у него есть адрес? И знает ли он о квартире Луки в Неваде? Вероятно, хотя я понятия не имела откуда. Позже я узнаю, но первым делом мне надо уехать отсюда.

– Что ты делаешь? – услышала я голос за спиной.

Я обернулась, боясь увидеть в дверном проеме Алана, но это был Лука. Я одновременно почувствовала и облегчение, и отчаяние. Облегчение, потому что здесь не было Алана. Отчаяние, потому что не знала, как смогу объяснить это Луке.

Он сделал шаг ко мне и сначала казался лишь растерянным – пока его взгляд не упал на набитый рюкзак в моих руках.

– Сага?

– Я уезжаю. – Мой голос был сдавлен слезами, которые я сдерживала.

Лука все еще смотрел на мою сумку.

– Почему?

– Я не могу здесь больше оставаться.

– Почему? – переспросил он. Лука стоял теперь прямо передо мной, и мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Его серые глаза стали темными. Он знал, что этот отъезд не может означать ничего хорошего, и, казалось, уже обдумал его причину и ждал лишь подтверждения.

В ответ я пожала плечами.

Он озлобленно фыркнул:

– И это все? Это твое объяснение?

Я заставила себя видеть Луку таким, каким встретила его первый раз в общежитии, а не тем человеком, который сделал вчерашнюю ночь самой прекрасной в моей жизни. Иначе я не смогла бы произнести слова, которые он должен был теперь услышать, чтобы отпустить меня.

– Я не обязана тебе ничего объяснять.

В его глазах вспыхнула боль, но так же быстро исчезла, и ее место заняла решительность. Он хотел получить ответы. А я еще никогда не желала так сильно, как в этот момент, сказать человеку правду.

Слезы выступили у меня на глазах, и я поспешно сморгнула их, пока не заметил Лука. Если бы он сейчас проявил ко мне лишь чуточку любви, я бы потеряла силы и не смогла уйти.

– Что мне сказать семье? – спросил Лука. Он сделал неубедительную попытку получить от меня ответ. Это знали мы оба.

– Скажи им, что я лечу в Мэн к своей семье. – Я еще крепче схватила ручку рюкзака, готовая идти.

Я хотела пройти мимо Луки, однако он схватил меня за запястье. Он крепко сжал его, и в этот раз в его прикосновении не было нежности или сдержанности. Он держал меня так же крепко, как Алан.

Мой живот сжался. Я ощутила горечь во рту.

– Куда ты идешь? – Я вздрогнула от холодного тона его голоса.

Я заставила себя остановиться.

– Лука…

– Куда? – снова спросил он сквозь стиснутые зубы, не обращая внимания на мой протест.

Я сжала губы, и мы пристально смотрели друг на друга. Мы неподвижно ждали того, что один уступит другому. Это было противоборство, которое ни один из нас не мог позволить себе проиграть. Луке была нужна правда. А я должна была идти.

– Черт! – выругался Лука. Он не отпустил меня, но хватка ослабла. – Сага, что здесь случилось?

Мои руки снова задрожали, и я не знала, как долго еще смогу это выдержать. Охотнее всего я бы просто убежала, не говоря ни слова. Этот разговор был как зыбучий песок. Чем сильнее я пыталась убежать, тем глубже меня затягивало.

– Я просто хочу уйти.

Я видела, как затвердели мышцы на его скулах.

– Нет, пока ты не поговоришь со мной. Мы оба знаем, что ты едешь не к своей семье. Это из-за этого никто? Из-за Алана?

Услышать его имя из уст Луки – будто мне в живот забили железный стержень. Причем больше болела душа, чем тело. Здесь встретились два мира, которые ни при каких обстоятельствах не должны были встретиться. Необходимо было помешать этому.

– Сколько еще раз мне надо повторять? – уклончиво ответила я, стараясь никак не выдать свою боль. – Я не хочу говорить с тобой об этом. Я. Не. Хочу. Говорить. То, что ты решил, будто я важна для тебя, не означает, что я должна тебе все рассказывать.