Не прикасайся ко мне, Поттер (СИ)

Мерлин, для него действительно было важно, чтобы этот ненормальный понял: у Драко просто странный период в жизни, и вообще… О Мерлин!

— Я ничего такого и не подумал, — поспешно заверил его Поттер. — Не драматизируй, Малфой.

Притихший Скорпиус с любопытством переводил взгляд с одного на другого. Интересно, какие мысли бродят у него в голове? Драко ведь всего лишь немного погладил Поттера по голове — и только.

Ему вдруг отчаянно захотелось провалиться сквозь землю. Мать его не убьет, если он наколдует на ее клумбах огромную дыру и прыгнет туда?

Хотя нет, лучше не стоит. Гномов она вздергивает за шкирку и за меньшие ямы.

— С вами так круто летать! — неожиданно гаркнул Скорпиус.

— А ты в курсе, что твой отец тоже здорово летает? — спросил Поттер, бросив на Драко быстрый взгляд.

Скорпиус уставился на Драко.

— Мой отец? — растерянно переспросил он. — Да у него ведь даже метлы нет, только эти дурацкие музыкальные инструменты, и…

— Скорпиус! Пожалуйста, замолчи! — оборвал его Драко. И почему детям обязательно нужно все выболтать?

— Ну, раньше у него метла была, — заметил Поттер и закивал, словно и сам не верил в то, что говорит.

Драко раздраженно покачал головой. Нет, этот придурок его точно в могилу сведет.

— Так, — резко сказал он, — благодарю за визит, Поттер. Надеюсь, ты еще как-нибудь почтишь нас своим высочайшим присутствием. И не забудь в следующий раз захватить открытки с автографами.

— Может, еще и каталог принести? — с ухмылкой осведомился Поттер.

Драко не понял ни черта и даже меньше. Что еще за каталог?

— Каталог с товарами для фанатов, — пояснил Поттер в ответ на его недоуменный взгляд. — Шапочки там всякие. И зонтики. И даже футболки с изображением молнии, — с энтузиазмом перечислил он.

— Очень остроумно! — саркастически заметил Драко и закатил глаза. — Просто обхохочешься.

— Что ж, мне и в самом деле пора. Всего вам хорошего,— сказал Поттер и помахал Скорпиусу.

— Как? Вы уже уходите? — разочарованно протянул тот.

Драко строго посмотрел на него.

— Тебе нужно принять ванну. Ты весь в грязи. Да твоя мама в обморок упадет, если увидит тебя таким.

Сын засопел и потопал к дому. От цветника Нарциссы осталось лишь воспоминание.

Идя за ним следом, Драко раздумывал, как бы не позволить матери обойтись со Скорпиусом, как с садовым гномом. Может, просто свалить вину на Поттера? Правда, с МакГонагалл и другими это никогда не срабатывало, но должно же Драко хоть когда-нибудь повезти.

========== 12. Напряженность Драко ==========

Урок полетов окончательно лишил Драко покоя. Он думал о Поттере постоянно. Он то просыпался с рукой в пижамных штанах и точно знал, что Поттер снова ему снился, то не мог отделаться от беспокойства при мысли, кем его считает главный гей страны после того, как Драко погладил его по голове.

Первое не доставляло ему таких уж больших проблем. Да, приятным это не назовешь — очень уж Драко стыдился своего поведения, — но это хотя бы было тайной, которую он унесет с собой в могилу. Он всегда умел держать свои мысли при себе, а после уроков окклюменции тетушки Беллы в них и подавно никому не пробраться.

Порой он даже дрочил прямо в спальне, пока Астория крепко спала. Если бы она проснулась, он всегда мог бы ей сказать, что думал о ней или видел ее во сне. И хотя она вряд ли купилась бы на это, но и доказать обратное не смогла бы.

Зато второе причиняло Драко немало головной боли. У него было стойкое ощущение, что чем больше он старается, тем больше Поттер верит, будто Драко — о Мерлин! — гей. Ну вот как объяснить ему, что это совсем не так?

И ведь ничего страшного Драко не сделал, всего лишь немного потрогал его волосы. В этом же нет ничего плохого. Или есть?

Астория с ним совсем не разговаривала. Она ходила к своему медиуму в гордом одиночестве, и Драко был ей за это очень благодарен. Он не желал больше выслушивать, какой он отвратительный муж и отец.

Он же старается изо всех сил. Неужели этого никто не видит?

Драко был не единственным, кто много думал о Поттере. Скорпиус тоже постоянно о нем говорил, и его обожание порой принимало какие-то странные формы.

— Знаешь, папа, — заявил как-то Скорпиус, — если бы я мог выбирать, то моим папой был бы мистер Поттер, а мамой — Гвеног Джонс.

Драко не стал ему говорить, что его кумир вряд ли женился бы на Гвеног Джонс, потому что она женщина. В конце концов, Скорпиус еще слишком мал, чтобы знать, какой Поттер в действительности извращенец.

— Гвеног Джонс? — Драко с интересом посмотрел на сына. — Загонщица “Холихедских гарпий”? — Что ж, по крайней мере, у Скорпиуса неплохой вкус. — А мы с мамой? С нами-то что было бы?

— А вы могли бы быть моими дядей и тетей, — подумав, сказал тот.

То, что Скорпиус хотел иметь его поблизости хотя бы в качестве дяди, немного успокаивало. Сам он ребенком никогда не мечтал о других родителях. Мать значила для него домашний уют. Отец был героем, пусть даже Драко пришлось потом научиться на собственном горьком опыте, что пути, которые выбирает Люциус, не всегда правильны.