Не про футбол

– Я бы, конечно, могла бы взяться тебя отговаривать. Но в этом случае почувствовала бы себя дурой от такого необоснованного поступка. Найдём укромное местечко? – одновременно спросила и констатировала Юна, вскакивая из сидячего положения.

Я ждала действий нашего друга.

– А здесь нельзя? – искренне поинтересовался Тибат.

– Здесь не принято, – вставая, сказала я. – И сдаётся мне стоит раздобыть бутылочку горячительного, дабы быть полностью автономными.

Он действительно удивил меня, да и Юну этим решением. Так как было понятно, что он с этим совершенно незнаком. Но тут есть логичное объяснение. Не понимаю каким образом мир дошёл до такого технологического прогресса, а алкоголь до сих пор легализован в отличие от других веществ. Но человек под воздействием алкоголя наиболее подвержен принятию не присущих для него решений. Таких решений, как например, употребить ещё чего-нибудь.

Тибат жестом показал, что «бутылочку» возьмёт на себя.

Мы вернулись в дом и нашли пустую комнату. Это было не проблемой, учитывая, что Юна знала этот дом много лучше, чем большинство присутствующих.

Комната была с большим камином. Не со всякими ампирными вензелями, а в аквариуме. Аквариум торчал из стены ровной половиной рассечённого стеной кристалла. В центре этого аквариума – бриллианта под поперечной гранью располагалось окно самого камина. Топка и дымоход находились в стене. Над аквариумом к потолку взвивалось серебряное пламя. Этим серебряным орнаментом была украшена стена, облицованная бирюзой.

Боковые стены комнаты были обтянуты бархатом под цвет стены с камином и увешаны картинами, изображающими подводный мир. Рамы были из серебра и плотно прижимали холсты к бархатной поверхности стен.

Противоположная от камина стена была сделана в виде коралла.

В центре стоял хрустальный стол голубого оттенка, треугольной формы. Углы закруглялись. Стол стоял на одной ножке, как бокал. Его поверхность кроме самой столешницы была выщерблена, в виде объёмных пикселей. В высоту это был скорее столик, вокруг него стояли шесть круглых стульев-кресел, тоже приземистых под стать столу. Сиденья и спинки были обиты бархатом, но темнее, чем на стенах.

Пол был усыпан мелкими ракушками. А потолок представлял собой одну большую лампу за белым экраном.

– Давно хотела тебе показать, – предупредила Юна, открывая дверь.

Да, откровенно говоря, это стоило увидеть. Мало чему может удивиться современный человек. Но эта комната удивила и меня, и Тибата, и, как я понимаю, в своё время саму Юну. Судя по этой комнате, да и по всему остальному, я сделала некоторое заключение и озвучила его:

– Да со вкусом у старины Лайта полный порядок.

– Одна из причин, по которой я люблю посещать эти собрания – никаких старопердунских штучек. Всё даёт почувствовать себя на пике свершившегося времени. Хотя справедливости ради стоит заметить, что у Бари полный порядок с баблом, а у его дизайнеров со свободой, которую они чувствуют, творя, не стесняясь в материалах.

Да, скорей всего это ближе к истине. И если в первые секунды чувствуешь некоторый дискомфорт, осознавая, насколько вызывающе дорого всё это выглядит. То через небольшое время всё-таки становится уютно от того, как классно всё сделано, а также оттого, что всё это можно трогать, не трясясь, как над экспонатами в музее.

– А ракушки, они же пыль собирают, – хрустя по ним ногами, предположил наш чемпион.

– Их меняют и моют, – пояснила Юна. – Меня больше интересует камин. Это такая теплоизоляция или мудрая система охлаждения. И как этот бриллиант обходиться без единого стыка, как будто его выдули такой формы.

– Видимо так и есть, – уже спокойнее сказал Тибат.

Его внимание переключилось на картины. Я начала осмотр с другой стороны, чтобы не быть к нему ближе, чем Юна. Это одна из моих глупостей.

– Да. Не так, чтобы в самый раз, – оповестила меня подруга об остатках порошка.

– Ой, я же совсем забыла, – легкомысленно пропела я в ответ. – И ещё один пакет плюхнулся на гладь стола.

– Ну, чемпион ты первый.

– Я думаю после вас, дамы. А то не так что-нибудь сделаю, вы смеяться будете. А я умру к тому же. Я пока бутылку вскрою и за вами посмотрю.

–Тоже верно, – согласилась Юна и протянула хобот мне, – ну, самая жирная твоя.

Я не стала отшучиваться, а приступила к делу. Голубовато-прозрачная поверхность стола отражала меня с трубкой у носа. Я подмигнула девчонке в хрустальном столе и втянула в себя белую горечь.

Юна не подмигивала отражению, она не видела себя в нём. Потому что для процедуры она склоняет голову боком и почти кладёт её на стол. Трубка под острым углом скрывает в себе очередную порцию. Она молча передаёт хобот следующему. Он ставит бутылку на стол, берёт трубку и шмыгает оставшееся в себя.

– А-а! «щипит», – морщится наш подельник.