Не про заек

Они убежали зайцами в кусты, вглубь района. А я встала, стряхнула землю и листья (мне не привыкать) и поскорее покинула злосчастную аллею. Пробегая мимо стадиона, тут совсем недалеко, я увидела пацанов, они вечно тут в футбол тренируются, и я часто вижу в автобусе их усталую стайку с большими спортивными сумками. Я спросила номер полиции, от волнения сама никак не могла вспомнить, и тут же позвонила.

Не хочется подробно рассказывать, как долго они выясняли, где я нахожусь и куда убежали малолетние грабители. Про несоответствие названия автобусной остановки и бульвара, по иронии, Ван Гог. Про то, как долго я сидела в комиссариате, и ужасно хотелось пить, про то, как довольно быстро приехал Винсент, но показания долго никто не брал.

Про то, как я позвонила своим соседям и в красках обрисовала ситуацию. Про то, что у грабителей ключи от всего, но наш адрес, по счастью, в моих украденных вещах нигде не написан. Про то, что ночевать не приду, потому что завтра даже не на чем доехать на работу: ни денег, ни проездного.

Засранцев, конечно, не поймали. Но меня долго мурыжили вопросами и заполнением бумажек. Даже весело. Почти как в прошлый раз — двенадцать лет назад...

Благодаря тому стародавнему визиту в полицию и установили мою личность. Какая чёртова удача!

А Винсент привёз меня в бутик, мы обнялись с Наоми и сразу стали укладываться спать. Два часа

 

187

Галина Хериссон

 

ночи. И я прожила у них там на диванчике целую неделю, работая до выходных. Почти без смены одежды и душа (душ работал только в супружеской спальне). Самой просить мне было неудобно, а Наоми предложить не подумала. Хотя шмоток у неё было более чем достаточно, и в размерчик почти...»

* * *

«Она, Наоми, миниатюрная стройняшка и красавица. Прекрасна ботичеллиевской красотой, но не любившая себя. Не любившая краситься, только вот волосы — вечно хной. Не любившая фотографироваться. Не любившая ходить в гости и путешествовать. Не любившая свои чуть оттопыренные уши и не носящая серёг. Между тем недавно мы завели в бутике стеклянный шкафчик для продажи красивой серебряной бижутерии: и серёг, и браслетов, и кулонов. Мужчины любили покупать их в подарок и преподносить милую безделицу, воткнутую в середину розы...»

* * *

«Да что вы заладили, как все: “А что они тебе... Они тебя не… Эти парни, которые на тебя напали?!”

Блин, ну разве дело только в том, сломали они мне руку, например, или изнасиловали??? Как будто если просто сумку отняли, то это не так страшно! Как будто сам факт, что кто-то больше и сильнее тебя может запросто валять тебя по полу, по земле, по траве — уже недостаточен! А сам факт того, что произошло это со мной не в первый, не во второй и даже не в третий раз, не может объяснить вам моего состояния? Ах, вы не знали...

Может быть, я сама себе противоречу, но только не... Не заставляйте меня рассказывать, как меня

188

НЕ ПРО ЗАЕК

 

“валяли по полу” ещё в России те, кому я доверяла и любила! А мой отец с ремнём в руках, прижавший меня, семилетнюю, к батарее? Нет, он не бил, но разве сама сцена не ужасна? А мой бойфренд... А тот самый “коллега”, с которым мы отливали из гипса дорические колонны в питерском сквоте...

Да что мне турок из злосчастной фуры возле Гренобля! Он угрожал мне большим металлическим ключом. А я совсем не хотела быть битой, я не хотела синяков на роже во время моих первых парижских каникул (мне их и от пьяного бойфренда когда-то хватило)! Турок был просто из той “милой культуры”, в которой девушка на трассе непременно считается шлюхой и сама себя предлагает. И не зазорно ей заплатить! Он просто обычный дальнобойщик, давно не видевший жену.

Нет! Нет у меня стокгольмского синдрома! И деньги он мне предлагал — но сама мысль мне была отвратительна... Но вам, по большому секрету, дорогая моя, признаюсь. Только вы — никому!

Когда я поняла, что мне от него не отделаться, и помощи в чистом поле ждать не откуда, я его попросила только об одном — чтоб он надел презерватив. Не хватало мне ещё подцепить его какую-нибудь турецкую заразу! Он надел, и через две минуты всё было кончено. А я, испуганная, шокированная, взбешённая, убегающая прочь, но отдававшая себе отчёт, что за все эти месяцы воздержания и верности Жану мне очень не хватало секса. Да, не с этим вонючим козлом мне хотелось бы лечь среди кукурузных полей! Да, не так, не с ним и не здесь! Но я, лёжа там на жухлых листьях, провожая глазами следы самолётов из аэропорта Сент-Экзюпери, даже на пару секунд получила удовольствие от проникновения...

 

189

Галина Хериссон