Не прощаемся. «Лейтенантская проза» СВО

Примерно час «Синица» и «Проза» трясутся в УАЗике по дороге на передок. Темнеет. Асфальт сменяется грунтовкой. Когда сворачивают с дороги, водитель выключает фары, и сидящий рядом с «Прозой» на заднем сиденье старшина включает прибор ночного видения — следить за дорогой. Тепловизоры больше ценятся на передке, но на ночных дорогах ПНВ нужнее. Тепловизор не покажет выбоины и ухабы.

— Владимирыч, смотрите на ежедневных мудаков! — говорит «Синица».

УАЗ проезжает через поселок Громовское. Когда-то тут на дорогу упала «Точка У», воронка огромная. Регулярно в темноте в нее кто-то влетает. Сегодняшняя ночь не исключение — из воронки торчит задница БТР, вокруг суетятся мотострелки.

«Синица» злорадно смеется.

На небе — полная луна, все хорошо видно без приборов.

Пейзаж напоминает картины Куинджи.

Над головой с ревом проносится бомбардировщик, сбрасывает неподалеку авиабомбу. Мощный взрыв бьет по ушам. Начавшийся пожар обозначает передок. «Сушка» поразила что-то важное, дым настолько черен, что его хорошо видно на фоне ночного неба.

В темноте белеют стены хат.

Наконец всякая дорога кончается, и УАЗ трясется по колее, пробитой бронетехникой вдоль лесопосадок. Навстречу выбирается санитарная БТР-МДМка, голова мехвода торчит из открытого люка. Обе машины останавливаются напротив друг друга, глушат двигатели. «Синица» через опущенное окно спрашивает у мехвода:

— Что случилось?

Мехвод, довольно плотный, с тонкими интеллигентскими очками на кончике носа, ругает авиацию:

— Вертушка уронила тепловую ловушку. Высота низкая, ловушка загорелась уже в траве. А там рядом ящик, где двадцать четыре мины. Сапер ловушку отбросил, обгорел весь! Но легко отделался. Площадь ожогов большая, но все несильные.

БТР-МДМ уезжает, УАЗ едет дальше. «Синица» с водителем обсуждают, с какой степенью ожогов может выжить человек.

Водитель говорит:

— Я раз видел танкиста — как в «Белом тигре»: черный весь, одни глаза моргают, а живой.

Они обсуждают фильм «Белый тигр», и беседа уходит в геополитику.

— «Белый тигр» вернулся, не добил его Найденов. Теперь наша очередь, — говорит «Синица».

Комполка отказался переводить ППУ, но «Проза» не узнает место, где был с «Пустельгой» на прошлой неделе. От сараев не осталось и следа. Остатки стен не превышают высотой метра. Вокруг развалины и мусор. Но некоторые деревья еще торчат и местами сохраняют листву.

* * *

«Синица» и «Проза» спускаются в блиндаж передового пункта управления — ППУ.

— Чего ты мне хер в ухо вкручиваешь? Ваши там не стоят! — рычит в трубку «Аляска».

Командир полка удивлен появлению «Прозы».

«Синица» немедленно уезжает развозить питание по позициям рот.

«Проза» упирается макушкой в бревна, на которых уложены бетонные плиты блиндажа, вертит головой, осматривается.

Его усаживают за стол, где помимо комполка сидят еще двое военных: один — с лысиной на полголовы, от темени на затылок спускаются рыжие клочки волос, придерживает за ворот накинутый на плечи бушлат. Второй — холеный, выбритый, в чистом обмундировании.

— ППУ 704-го полка, «Шале», дежурный у телефона, — отвечает на звонок холеный.

У стола в углу на стульях спят еще двое, одинаково уткнувшись лбами в сложенные на ноутбуки руки. Это — операторы БПЛА «Орлан».

— Гнилой левый фланг, — жалуется «Аляска». — Гнилой! Занял позиции — скажи! Не занял — тоже скажи! Врать зачем? С кем уже познакомились?

«Проза» делится впечатлениями о Раизове и «Гризли»:

— Командиры военного времени! Ни разу не встречал. Очень интересный феномен. Люди в них верят!

— Они мои правые руки, — с гордостью заявляет «Аляска», закуривает. — Берегу их. Когда ставлю задачу, не вмешиваюсь в исполнение, доверяю. С ними спокойненько…

Первая рота Раизова — резерв полка, да и разведрота не торчит на передке все время.

Лысый артиллерист уходит спать, «Проза» занимает его место.

— Говорят, Великую Отечественную войну выиграли комбаты, — замечает «Проза».

«Аляска» пристально смотрит на него, молчит, выпускает дым:

— Значит, мы пока не доросли.

— В смысле?

— Вы видите, сколько у нас народу?

«Проза» не отвечает. «Аляска» тушит окурок:

— У батальона свое хозяйство, а у роты его нет. Они пользуются полковым тылом. Меньше возможностей.

«Проза» вспоминает, что в роте Раизова всего четырнадцать человек, а рота «Гризли» уместилась в минивэн. Какое им хозяйство?

— Слышали, у нас вчера связисты танковую атаку отбили? — спрашивает «Аляска».

— Да ладно, — не верит «Проза».

— Они отходили по лесопосадке, а рядом танки разворачиваются нас атаковать. А мы без «орланов» слепые. За десять минут бы сюда дошли. Радиостанции дальности хватило, координаты на карте есть, артиллерию навели. Бах! «Бэхи» сожгли, танки сбежали. Все согласно канонам: связь-разведка-артиллерия! — вот секрет победы!

«Аляска» слегка картавит, поэтому произносит «р» звонко, раскатисто.

В блиндаж входит военный, по уверенному взгляду — старший офицер, жмет руку кэпу. Снимает каску, вешает ее на ствол автомата, который аккуратно приставляет к стене в метре от автомата «Прозы». На голове вошедшего нет ни одного седого волоса.

Это начальник инженерной службы дивизии «Маки».