Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута

Яну на погранзаставе знали все, многие принимали участие в её поисках зимой, в том числе и старшина. При других обстоятельствах манёвренная группа пограничников прошла бы незаметно мимо, завидев девушку. Ну, улыбнулись бы её танцу и пению. Но дело было в том, что танцевала и пела Яна на… монгольской территории.

Старшина приказал остановиться, а рядовому Дартаю занять скрытную позицию, чтобы в случае необходимости открыть огонь на поражение, именно так предписывала сделать инструкция для нарушителей государственной границы, отказывающихся подчиниться приказу остановиться и сдаться в плен.

Но старшина не спешил отдавать приказ – «Огонь!». Понимал, что девушка, скорее всего, не понимала, где находится, нарушила границу не умышленно. Он терпеливо дождался, когда Яна кончила петь, открыла глаза и повернулась в их сторону. Помахал ей рукой – мол, иди сюда! Яна замахала рукой в ответ и заулыбалась. Старшина опять сделал приглашающий жест, и тогда Яна поняла, что её просят подойти.

А вот зачем ей предлагают пройти на погранзаставу – не поняла. Решила, что её зовёт врач на консультацию, и переспросила:

– К Светлане Николаевне?

Старшина неопределённо махнул головой и взял Яну под локоток. Так они и шли до погранзаставы – впереди Яна со старшиной Ооржак, а сзади – два бойца, Дартай и Монгуш. Только к врачу Яну не повели, а завели в кабинет капитана Кирсанова. По инструкции нарушительницу надо было поместить в изолятор, но старшина рассудил так – пусть капитан с ней разбирается. Он её на станции встречал, в лесу искал, у него же она жила, пока болела. Тут могут быть какие-то дела, которые младшим по званию знать не положено.

Яна удивилась, когда её завели к Андрею. И чуть со стула не свалилась, когда старшина ему доложил:

– Товарищ капитан! Задержан нарушитель государственной границы Российской Федерации. Квадрат сорок пять-семнадцать. Сопротивления при задержании не оказал.

– Я…, – попыталась возразить Яна, но Андрей так на неё взглянул, что она тут же осеклась и замолчала.

– Товарищ старшина, покажите конкретное место, где был обнаружен нарушитель.

Старшина Ооржак слегка наклонился и показал пальцем на карте.

– Можете идти. Благодарю за службу!

– Служу России! – браво ответили члены группы в 3 мужские глотки, развернулись и ушли.

– Да ничего я не нарушала, честное слово, – кинулась защищать себя Яна, как только бойцы покинули помещение, – Я вдоль реки гуляла, на другой берег не переходила…

Андрей опять не дал Яне высказаться до конца. Грохнул кулаком по столу и встал из-за стола, грозно сверкая глазами. Яна смотрела на Андрея чистыми, честными и такими ярко-зелёными глазами, как молодая трава на весеннем лугу. «Бесполезно объяснять», – понял Андрей. Выровнял дыхание и строго произнёс:

– До выяснения всех обстоятельств дела Вы помещаетесь под домашний арест. Выход из дома более чем на десять метров будет расцениваться как побег, и станет отягчающим обстоятельством при определении меры пресечения за совершённое преступление.

И добавил, более мягко и уже на «ты» (на «ты» они перешли во время вынужденного карантина в его квартире во время болезни), видя, как зелень глаз размывается набегающими слезами:

– Ещё и бабу Шуру за собой потянешь, как соучастницу. Поняла?

От обиды Яна не смогла говорить, только головой кивнула.

²⁰ – в переводе – «благоразумный»

11

Яна дисциплинированно отсидела дома уже 2 дня. Чувствовала, что потихоньку начала закипать. Нет, ну, в самом деле! Она что, через забор перелезла? Так никакого забора не было. Кто знал, что речка петляет, и один и тот же её берег это – то Россия, то уже Монголия? Поставили хотя бы столбики через каждый метр, она бы их заметила, а то от одного столба другого и не видно. Тоже мне, нарушительницу нашли!

Эх! Сколько всего она пропустила за эти 2 дня! Весна-то её ждать не будет. Если бы не угроза подвести бабушку Шуру, Яна бы уже по-пластунски из дома выползла. Вообще женщины её поддерживали, только уговаривали потерпеть – не может арест долго продолжаться. А вот дед Трофим отмалчивался и хмурил брови.

А ночью бабушку Шуру и Яну разбудил Андрей. Хозяйка сразу поняла, чем всё это закончится, ведь наступил даваа – понедельник, день недели, когда на полустанке Ал-Чуур останавливается поезд в Москву, в отличие от четверга – бурбу, в который из Москвы приехала Яна больше четырёх месяцев назад.

Андрей прошёл в комнату Яны и с неприязнью оглядел бардак, царивший в комнате, который та предпочитала считать творческим беспорядком. Яне даже стало немного стыдно, она ведь видела, в каком идеальном порядке содержал свою комнату Андрей, где в лучах солнца не отблёскивала ни одна пылинка.

– У тебя полчаса на сборы, – возвестил (иначе не назовёшь) Андрей, и чувство стыда у Яны мгновенно пропало.

– На какие сборы? – не поняла она спросонья.

– Твой поезд в Москву через час, – отчеканил Андрей, чтобы каждое слово дошло до сознания девушки.

– Я никуда не поеду! – тут же проснулась Яна.