Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута

Ко всему этому Маадыр притерпелся, смирился. А тут Яна эта появилась. Девать её до следующего поезда было некуда. Ладно, 4 дня потерпим. Так ведь не уехала! Застряла! А потом с ней одно происшествие за другим: то в охотничью яму провалилась – лечи её. То простудилась сама, да ещё выбила со службы боевого офицера, второе лицо в военной части, теперь уже лечи двоих! И тут уже пришлось нарушать помимо Устава ещё и семейные устои! Но, ради устранения угрозы распространения вирусного заболевания на всю часть, пришлось, скрипя зубами, согласиться. Но нарушение государственной границы Российской Федерации! Этого вытерпеть майор Касыгбаев уже не мог! Это было бы нарушение его воинского долга и присяги…

… Так! Значит, в Москву её отправили под конвоем! Ну, что ж! Мы и с вертухаями разберёмся! В коридоре вагона на стене Яна заметила расписание поезда Владивосток-Москва со всеми остановками. А там и время прибытия, и время отправления, и длительность стоянки. Тщательно изучила его, когда Андрей улёгся спать, а она, якобы, отправилась в туалет.

Чудненько! Через четыре часа, а, если быть точной, в 5 часов 07 минут будет остановка с о-о-очень многообещающим названием Боготол. И стоять на ней поезд будет целых 3 минуты! А это значит что? Что это не полустанок типа Ал-Чуура. Там будут люди, там будет вокзал. До утра она перекантуется в здании вокзала, а утром найдёт себе жильё на 3 дня до поезда обратно. А ещё лучше будет переждать до следующего поезда. Тогда уж точно ситуация вокруг неё успокоится. И вообще, дурочку нашли! Если бы не наезд Андрея, да ещё ночью, она бы сразу сообразила, что, если так всё серьёзно, её бы не отпустили домой, посадили бы под арест на погранзаставе и отправили по этапу куда надо. («Этап» всплыл в памяти из школьного курса учебника истории. Помните? Декабристов в Сибирь отправляли по этапу, то есть пешком). Оставалось надеяться, что Андрей в 5 утра будет сладко спать, а она не проспит остановку. И Яна, почти счастливая, улеглась на узкую полку купе, дав себе установку проснуться в 4.45.

Проснуться вовремя получилось. Яна осторожно вытащила чемодан из-под своей полки, мышкой проскользнула в коридор, ещё и в туалет сходить успела. Поезд остановился. Здание вокзала было и даже светилось окнами. Ура! Проводница открыла дверь, спустилась первая по ступенькам и за ней двинулась Яна. Но успела сделать только один шаг… На платформе уже стоял Андрей и спокойно курил сигарету.

– Далеко собралась? – спросил с иронией.

Как?!? Как он успел? Она же точно видела его спящим в купе!

Побег провалился.

Когда вернулись в купе, Андрей спросил:

– Ты мне дашь выспаться? Или мне каждую ночь тебя наручниками к столику приковывать?

– Дам, – буркнула Яна.

– Обещаешь?

– Мне что, мамой поклясться?!? – взбеленилась Яна.

– Достаточно честного слова, – и поторопил молчащую Яну, – Ну, я жду!

– Честное слово, – процедила Яна сквозь зубы и отвернулась к стенке.

Оставшийся путь прошёл без происшествий. И в молчании.

В Москве Андрей проводил Яну до самой двери её квартиры. Даже дождался когда раздадутся шаги за дверью в ответ на звонок.

12

Яна рвала и метала. Никак не могла успокоиться. Каждый день обнаруживалась новая потеря.

Она не досчиталась множества эскизов. Загрунтованные и начатые картины на холстах остались в подрамниках на чердаке. Она забыла свой тувинский наряд, висевший на стене, а не в шкафу.

Она не попрощалась со стариками. Ей этого не дали. У неё не осталось ни одной их фотографии! Она так зациклилась на природе, что забыла о людях! А во время праздников, которые они ей устраивали, настолько была внутри процесса, что про фото и не вспоминала. И, вот же, она – балда, не нарисовала ни одного их портрета!

Все обиды сосредотачивались, концентрировались на Андрее. Яна его уже ненавидела! Она так и написала на обороте его портрета, который выполнила в стиле Пикассо: «НЕ-НА-ВИ-ЖУ!» Нарисовала за одну ночь, вложила в конверт и подписала адрес: Республива Тыва, Овюрский район, посёлок Ал-Чуур, капитану Андрею. Наполовину «на деревню дедушке», но всё, что нашла в интернете. И, кстати, полегчало. А уже дойдёт – не дойдёт, пофиг!

Потом сообразила, что старикам-то она тоже может написать! Поблагодарить. Попросить прощения. Села писать, глотая слёзы. Накатала несколько листов и отправила по тому же адресу, только «Кому» поменяла: «бабушке Шуру».

Господи! Хоть бы дошло! Хоть бы дошло!

Засела у себя в комнате, начала писать по памяти портреты стариков и не остановилась, пока результат её не удовлетворил. Развесила портреты таких любимых, таких родных людей по стенам своей комнаты и только тогда успокоилась окончательно.

Ответ от бабушки Шуру (Дошло! Ура, дошло!) пришёл через полтора месяца. Яна в это время уже вся была погружена в работу, переваривая, доводя до ума тот материал, который собрала во время своей четырёхмесячной творческой экспедиции. Она восприняла чудо с письмом, как благословление на путь художника…