Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута

Такой вариант Андрей предусмотрел заранее. И ещё несколько вариантов продумал. Поскольку получил от командира чёткий приказ освободить погранзону от постороннего человека раз и навсегда ещё 2 дня назад. Ну, и как прикажете его выполнять? А если откажется уезжать? Связать по рукам и ногам и уложить на полку в поезде в качестве скрутки из шинели? Или утрамбовать в чемодан и отправить в качестве багажа? Но Андрей вспомнил испуганные Янины глаза, особенно когда пригрозил проблемами для бабы Шуры, и решил пригрозить ещё раз (по донесениям деда Трофима, Яна из дома нос не показывала, даже во двор не выходила).

– А придётся! – грубо сказал он, достал её чемодан на колёсиках и начал сваливать в него всё, что попадалось под руку.

– Какое Вы имеете право копаться в моих вещах? – взвилась Яна, перейдя на «Вы».

– Так собирайся сама! – продолжил грубить Андрей и добавил многозначительно, – Иначе…

– Иначе что? – не сдавалась Яна.

Андрей подскочил в девушке, схватил её за плечи и с высоты своего роста (Яна была ему едва по плечо), прямо глядя ей в глаза, сказал:

– Иначе будет дан ход твоему делу о нарушении государственной границы Российской Федерации. Со всеми вытекающими последствиями!

Какое дело, какой ход, какими последствиями – не сказал. Да этого и не требовалось. Иногда туманные намёки, сказанные определённым тоном, действуют эффективнее любой прямой угрозы. Тем более для лиц не посвящённых. А если ещё и с воображением! О! Тут и действительность может померкнуть. На самом деле ничего уголовного Яне не грозило. Даже если бы её обнаружили монгольские пограничники, а не свои. Ну, оформили бы её, как заблудившуюся овцу (Вот, уж, действительно, овца она и есть!), первый раз что ли!

Угроза возымела действие – Яна стала собираться сама. Андрей больше не вмешивался. Уселся на стул и в нетерпении барабанил пальцами по столу, чем ужасно раздражал и ещё больше пугал Яну. В первую очередь собрала краски и эскизы, сложила мольберт, а уже сверху кое-как утрамбовала одежду. Прощаясь с бабушкой Шуру, не выдержала, расплакалась. Та тоже всплакнула.

К приходу поезда Яна уже немного успокоилась, то ли проснулась окончательно, то ли ночной холод взбодрил, но голова у неё начала проясняться и она задумалась о том, что безвыходных ситуаций не бывает. Она обязательно что-нибудь придумает! И тут её ждал новый удар – разместив Яну в купе, Андрей не ушёл, занял соседнюю нижнюю полку и начал деловито заправлять себе постель. Чёрт побери! Он что, до Москвы провожать её вознамерился???…

Вариант, что Яна вполне может сойти по дороге и вернуться обратно, тоже был продуман Андреем. Только он предполагал, что Яну отправят в сопровождении кого-то из младшего офицерского состава, а отправили его. И руку к этому приложила Светлана Николаевна…

Отстоять Яну у неё не получилось. Маадыр упёрся, а Светлана Николаевна прекрасно знала своего героя и предел своего влияния на него. Она была ужасно разочарована тем, как развиваются отношения Андрея и Яны – никак не развиваются, от слова «совсем». А тут такая возможность опять оставить их наедине на трое суток, да в условиях узкого купе!

Мужу она, конечно, привела другие аргументы, совсем не романтического, а сугубо практического характера, когда предложила отправить с Яной Андрея. Мол, пусть за те несколько дней в Москве, что будут у него до обратного поезда, сходит в Академию, присмотрится, поговорит с педагогами, пообщается с курсантами, возьмёт список необходимых для поступления документов. Глядишь, и загорится поступить.

Маадыр аргументам внял. Он вообще не был упёртым бараном. Просто любил порядок. В армии надо жить по Уставу. Народу – соблюдая свои национальные традиции. В семейных отношениях придерживаться устоев.

Сам он нарушил самому себе установленные правила лишь однажды. Когда женился на Светлане, вопреки тому, что наречённая невеста у него уже была, из своих, из тувинок. Но тут он ничего с собой поделать не смог. Любовь оказалась сильнее убеждений. И видимо поэтому, судьба стала постоянно его испытывать – мол, один раз нарушил, значит, нарушишь ещё раз. А ну-ка, как ты поступишь на этот раз?

Особенно, когда принял командование военной частью под Ал-Чууром. Ладно, наличие гражданского посёлка рядом с погранзоной, что было совсем не по Уставу, досталось ему в наследство от предыдущего командира. Не его, Маадыра, решение. Там старики, их уважать надо по традициям любого народа. Упёрлись – здесь родились, здесь и умрём. Хотя к деду Трофиму какое это имеет отношение? Он-то что здесь застрял? Маадыр проверил – у него и семья есть, дети, внуки в Ростове, а он в снегах Тывы окопался. Ну, ладно, проехали!

Дальше пошли испытания помельче. Рацию старикам выдали для связи. Тоже не по Уставу. А вдруг плохо кому из них станет, кто на помощь придёт? Врач-то только на погранзаставе. Опять же продукты. Так-то, в основном, они на самообеспечении, но мало ли.