Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута

Мужчина снял лыжи. Присел рядом на лавочку и надел намордник на собаку. Рексу это не понравилось. Вообще-то, Семен Михайлович в подобной ситуации ограничивался одной фразой и сразу уходил, особенно, если ему начинали читать мораль незнакомые люди. Он сразу относил их к врагам животных, и разговаривать ему с ними было не о чем. Но эту женщину он узнал. Она была той, хозяйственной, из магазина. И перед почти знакомой было по-настоящему неудобно.

– Ещё раз – извините! – повторил он, но женщина что-то буркнула неразборчивое в ответ и отвернулась.

«Какая неотходчивая, – подумал Семен Михайлович, – что это она? Ведь ничего страшного не произошло!»

Валентина Петровна, и правда, никак не могла отойти от случившегося. Оно напомнило ей давний случай, который произошёл с ней и внучкой, Полинкой. Поленьке тогда было годика два. Дочь с зятем куда-то завеялись на выходные, а Полинку оставили ей. Они гуляли на детской площадке во дворе. Малышка с удовольствием ковыряла снег лопаткой, когда к ней подскочила средних размеров шавка, начала лаять и наскакивать. Валентина Петровна так испугалась! Подхватила внучку на руки и ногой отшвырнула собаку. Пёс оказался маленьким злобным пуделем. Это в сказке пудель мудрый, добрый и красивый. А на самом деле, морда у него была злая, в открытой остроносой пасти торчали два ряда мелких острых зубов. По крайней мере, у этого. А ещё он оказался трусом. Взвизгнул, когда Валентина Петровна дала ему под зад ногой, и спрятался за хозяйку. А та бросилась на Валентину Петровну с кулаками, защищая свою животину и не обращая внимания на то, что она стоит перед ней с ребёнком на руках. Хорошо, мамашки, гуляющие на площадке, заступились. Женщины орут. Шавка из-за спины хозяйки лаем заливается. Хозяйка пуделя поливает всех угрозами и проклятиями: и мамаш, и их выродков. Полинка рыдает, маму зовёт.

Еле Валентина Петровна её успокоила. Но и во сне Полинка вздрагивала и протяжно всхлипывала. А Валентина Петровна никак не могла заснуть. Только закрывала глаза – ей представлялась картина, что на Поленьку набрасывается бультерьер (их Валентина Петровна боялась больше всего), а она не успевает схватить внучку на руки…

Это потом, много позже, Валентина Петровна поняла, что и сама частично была виновата в этой истории. Надо было спокойно сесть между Полинкой и собакой, поднять внучку на руки и рассказать про собачку. И ребёнка бы не перепугала. И пуделя бы не ударила. И не было бы всей этой последовавшей затем отвратительной сцены. Одно было хорошо в этой истории. Отступившая под превосходящими силами противника хозяйка пуделя, никогда больше не появлялась ни на детской площадке, ни в их дворе. Одной гадящей псиной было меньше…

Семён Михайлович не привык отступать. Третий раз просить прощения было как-то глупо. Женщина явно его не узнавала. И он решил пойти на таран:

– Здравствуйте! А Вы меня не узнаёте? – и снял лыжную шапочку.

Женщина посмотрела на его голую, как бильярдный шар, голову, и в её глазах промелькнуло узнавание:

– Ой, здравствуйте!

Семён Михайлович почёл за благо оставить тему с Рексом в покое и заговорил о другом:

– Что-то Вас давно не было.

– Уезжала с детьми в отпуск.

– А что же Вы не на лыжах? Или не любите?

– Да нет, лыжи я люблю. Просто парка не знаю. Я недавно сюда переехала. Боюсь заблудиться.

– Давайте в следующий раз вместе покатаемся? Я Вам всё покажу.

Женщина на мгновение заколебалась, а потом вполне доброжелательно согласилась.

– Тогда в следующую субботу?

– Ой, нет! По субботам я с внучкой. А в воскресенье?

– В воскресенье, так в воскресенье! – согласился Семён Михайлович, – Часиков в десять?

– Договорились!

– Обязуюсь прийти без Рекса.

– Он, кажется, и так на меня обиделся…

– Ничего, – сказал Семён Михайлович, ласково потрепав собаку по загривку, – Он у меня отходчивый! Я с ним договорюсь! Разрешите представиться, – без перехода продолжил он, – Семён Михайлович, полковник в запасе (словосочетание «в отставке» Семён Михайлович не любил. Звучало так, как будто его, как ненужную фигуру, вышибли с шахматной доски).

– Валентина Петровна, инженер на пенсии, – в тон ему ответила женщина.

«А ничего так, с юмором», – подумал Семён Михайлович, у которого ёкнуло сердце от её имени. Любимую супругу тоже звали Валентиной. Валей. Валечкой. Валюшей.

4

Как же ему её не хватало!

Валюша всю жизнь была его надёжным тылом, запасным парашютом, всепогодным аэродромом. Была прекрасна и в телогрейке, когда они таскали воду из колонки вёдрами и пилили дрова для печки, которая в их бараке была и обогревателем, и плитой для приготовления пищи. Это когда он был ещё зелёным лейтенантом. И в вечернем платье, когда без устали таскала его по театрам. Это когда его перевели в Москву уже в звании подполковника.