Не проспи любовь

– Вот еще хорошая фотография, – говорю я и подношу диаскоп к глазам Макса. Мы снова на причале, полночь, вокруг очень красиво. Напротив нас течет ярко-бирюзовая река Чарльз. У меня на коленях гора слайдов, и я перебираю их, по очереди вставляю в старенький деревянный диаскоп и подношу к глазам, а потом передаю Максу, который лежит на спине, заложив одну руку за голову, а в другой держа книжку.

Он закрывает один глаз и изо всех сил щурится, чтобы разглядеть получше. Я знаю, что фотографии его не очень увлекают, книжка куда интереснее. Но он хочет меня порадовать.

– Оооо, и вправду хорошая, – кивает Макс. – Положи в стопку слайдов, которые мы оставим.

Эта аккуратная стопка высится справа от моего колена. Почему мы решили оставить именно эти снимки, я и сама не знаю.

Подношу к глазам следующий слайд и тоже щурюсь, рассматривая портрет чьей-то упитанной кошки, потом вглядываюсь в следующее изображение. Дальше идет фотография стены из суккулентов, зеленой и блестящей, но я не показываю ее Максу, потому что она напоминает мне о Селесте. Потом я разглядываю фото юрты кроваво-красного цвета у заснеженных гор, похожих на Альпы. Две пары лыж торчат из сугроба, а внутри юрты горит огонь.

– А вот это, – начинаю я, протягивая фото Максу, – вообще идеально.

– Ну-ка, сейчас посмотрим, – говорит он и откладывает книгу.

Пока он разглядывает фото, я рассматриваю его лицо. Морщинка между бровями, появляющаяся, когда он хмурится, линии скул, маленькая ямочка на правой щеке… И тут я вижу, как поднимаются его брови.

– Ого, – говорит он. Потом опускает диаскоп и смотрит мне прямо в глаза.

И тут оказывается, что мы больше не на причале. А среди сугробов. На мне пуховик и ярко-фиолетовые горнолыжные брюки, у Макса куртка и брюки синие. А метрах в пяти от нас в лучах солнца поблескивает наша юрта закатного цвета.

Макс смотрит на меня хорошо знакомым взглядом. Взглядом, заметив который я молю:

– Пожалуйста, не надо. – Но он продолжает шаловливо улыбаться. – Не надо! – громче прошу я, но он меня не слушает. Он кидает снежок мне прямо в лицо.

Я возмущенно смотрю на него.

– Тебе что, пять лет? – спрашиваю я.

– Ага! – говорит он, широко улыбаясь. Потом подскакивает ко мне и толкает в снег. Снег невероятно мягкий, он окутывает меня, когда я падаю на спину.

Макс вытирает снег с моих щек, но не весь.

– Как я мог совершить такое злодейство? – говорит он драматичным тоном. – Давай я тебе помогу. – Он склоняется ко мне и медленно целует в губы, снимая с них снег. И тут у него расширяются глаза.