(не) просто сосед

— Ещё я за тёлками не следил, за кого ты меня принимаешь? Но меня очень заинтересовали твои связи с Максом, и надо было проверить кое-что. А нашёл совсем не то, что искал. — Навалился на стол: — Настоятельно советую тебе покаяться, мальчик. Пока я настроен слушать спокойно.

— Не буду. Не в чем.

— Ну да? Тогда придётся у неё спросить. Не боишься, что она окажется разговорчивее?

— Смотря, что спрашивать будете. Например, про любовника Пашу. Сам по себе типок не интересный, если бы не тот факт, что работает он на Бодрякова, и что Марина ваша, судя по всему, на короткой ноге со всей этой Бодряковской шушерой. Так вот, я бы на вашем месте об этом поспрашивал. Но я не на вашем, так что… — развёл руками.

У Мансура ни один нерв на лице не дрогнул. Он только откинулся в кресле, задумчиво похлопал пальцем по губам. И какой бы щекотливой ни была ситуация, Руслан отдал должное его выдержке — такие, как он, действительно непотопляемые. Есть чему поучиться.

— Иди, — повёл подбородком Мансуров. — Но разговор не окончен. Узнаю, что предупредил сучку, обоих в бетон закатаю.

Через три дня Мансуров сам подъехал к сервису — кортежем из трёх тачек. Направился прямиком к Руслану в кабинет, не поздоровавшись, опустился в кресло. Хмурый, жёсткий. Непривычный. Взял со стола ручку, пощёлкал кнопкой. Отбросил.

— Ещё раз спрашиваю, у тебя с ней что-то было?

— Нет. Она не в моём вкусе, уж извините.

— А про то, что блядует, давно узнал?

— Недели две, может, две с половиной. Но я тогда ещё не знал, что он из Бодряковских. Вот, буквально на днях увидел.

— Почему мне не сказал?

— Ну как же, не сказал — сказал. На следующий же день, у вас в офисе. Это если про Бодрякова. А если по поводу самой девчонки — то это меня не касается.

Мансуров засопел:

— Не делается так, Руслан. Обидел ты меня, честь мою на поругание отдал. Уж лучше бы ты действительно сам с этой дурой закрутил, чем про блядство её умолчал. Так было бы по-пацански. По-пацански бы и разобрались с тобой тогда.

— Интересная философия, Валихан Айратович, но я её не разделяю. Да и в стукачах никогда не ходил и не собираюсь. Поэтому вы ваши отношения с девочками сами разруливайте, мне своих проблем хватает.

— Я тебя услышал, — Мансуров поднялся. — Я забираю тачку.

— Салон не готов.

— Плевать. — Выходя из кабинета задержался: — Если хоть одна тварь узнает об этом заказе… Думаю, понятно, да? И на счёт Бодрякова — сам с ним теперь разгребайся. У меня, как и у тебя, своих проблем хватает.

В конце этой недели Руслан получил от Влада видосик из сети: ночь, вывеска какого-то клуба на заднем плане, толпа зевак, беснующийся, брызжущий пеной изо рта мажорчик, спокойный, невозмутимый Мансуров и гвоздь программы — пылающий «Гелендваген»…

Руслан пересмотрел видео пару раз, усмехнулся. Ну что ж, перфоманс на пять баллов, Валихан Айратович. Сказал бы сразу, что жечь будешь, Руслан бы особо и не заморачивался с покраской кузова… Набрал Влада.

— Удали и забудь.

— Да чё забудь, оно во всю уже по сети гуляет.

— Это нас не касается. Наше дело — удалить и забыть.

— Блин, Рус, ну как так?! Столько сил в него вбухано…

— Ты зарплату получил? Ну и всё. Остальное, это уже хозяин — барин.

— Да, ёпт, лучше бы он в детский дом пожертвование сделал, если бабло девать некуда!

— Это его бабло, Влад, ему виднее, куда его девать. Твоя задача теперь — помалкивать. И если вдруг мужики наши узнают, им тоже намекни, лады? Всё серьёзно, Влад.

— Значит, мне не показалось, что он психовал, когда тачку забирал?

— Нет.

— Так вы с ним что, в контрах теперь?

— Я с ним нет, а он как хочет. Меня это не касается.

— Твою мать… — в голосе Влада послышалась озабоченность. — То Бодряков, то теперь ещё и Мансуров. Как теперь будем-то, Рус?

— Странный вопрос. Работаем как обычно, Влад. И решаем вопросы по мере поступления.

Глава 26

У Марка словно новая цель в жизни появилась — выследить соседа, спровоцировать на побои и, подав заявление в полицию, посадить. Он бредил этой идеей, ради такого дела даже на улицу зачастил, выслеживать, наверное. Однако все его планы жёстко обламывались об то, что Руслан не появлялся в квартире. Вообще. Абсолютная тишина, даже ремонтники уже не возились.

Марк бесился, стал нервным, нетерпимым. Полина прямо-таки видела, как его подмывает поднять на неё руку, но что-то словно сдерживает. Вместо этого он стал ежедневно напиваться и докапываться до Маруси. А однажды даже схватился за ремень, и тут уже Полина не сдержалась. Одно дело она, и совсем другое — дочь! Кинулась на Марка как дикая кошка…

Это был грандиозный скандал! Маша рыдала и кричала: «Папа не бей маму!», а Полина сначала летала от стены к стене, а потом, когда сумела-таки отползти в уголок, сжалась и, прикрывая голову руками, думала лишь об одном: «только бы не убил, только бы не убил…» А он бил её, загнанную в угол, и орал матом такую мерзость, что становилось жутко от того, что всё это слышит дочь и, возможно, даже, соседи снизу…