Не разлей вода

– Если они вам их отдали, то есть продали, значит, им эта сделка уже не особенно интересна? – обратилась Коршунова к старику.

– Вы правы, Елена Васильевна, в логике вам не откажешь.

– Вы и меня знаете?

– Я бы никогда не заработал столько денег, если бы пренебрегал информацией. Я знаю все и обо всех в этом зале.

Старик вдруг закашлялся. Кончик носа, торчащий из обильной пегой растительности, покраснел. Дама-сиделка решительно встала со своего места и произнесла:

– Надо сделать перерыв.

Безликий подскочил со своего места:

– Да, пожалуйста! Не волнуйтесь, не больше чем пять-семь минут.

Глядя на лица своих компаньонов, Олег Петрович Кочин понимал, что это судьба подарила компаньонам подарок. Перерыв, несколько минут для срочных переговоров, для выработки хоть какого-нибудь плана – это могло свести на нет весь эффект от неожиданного появления старика. «Самарина же называла его имя! Как же она говорила? Кадкин, по-моему. Да, Кадкин. Господи, все так ошарашены, что даже не задались вопросом, как его зовут!»

Пока сиделка хлопотала около старика, открывая какие-то баночки, а Кочин, подойдя к окну, разговаривал по мобильному телефону, акционеры собрались в курительной.

Больше всех негодовал Волобуев. Размахивая зажигалкой и сигаретой, он выговаривал Игнатенко:

– Он обладает информацией, которую знали только мы и, естественно, в «Рыбсвязи».

– Да, прыткий старикашка! Интересно, откуда он такой взялся?

– Да черт с ним уже! Похоже, что «Рыбсвязь» сдохла.

– Да уж! Надо что-то срочно делать, надо постараться свернуть сделку.

– А «Рыбсвязь»?

– Что тебе «Рыбсвязь»?! Она нас слила – старикан ей предложил отступных. У него нюх. Он знает, что немного вложений, год-другой, – и цена компании взлетит вверх. Проходимец!

– Знаешь, я где-то его видел. Может, его проверить?

– Спятил? Надо сейчас с Кочиным опять подружиться. Причем срочно – против этого старикана. Ты заметил, Кочин продавать не хочет, надо выступить одним фронтом с Кочиным, против него… Не дай бог, он еще что-нибудь ляпнет… Лицо действительно знакомое, но, знаешь ли, честно говоря, за этими космами и разглядеть мало что можно. Давай вернемся, сейчас главное – не упустить момент.

Войдя в зал, Волобуев в первую очередь подошел к Кочину и громко, рассчитывая, что его все услышат, произнес:

– Вы знаете, что я настаивал на слиянии с «Рыбсвязью», более того, не скрою, буду честен перед вами – наводил справки и делал все возможное, чтобы они нами заинтересовались. Но это было из самых лучших побуждений. И я никогда не рассматривал возможность полной продажи.

Илья Светиков и Коршунова переглянулись – актер из Игоря Евгеньевича был никакой.

Прямодушный Игнатенко ухмыльнулся:

– Спалился…

В зале пахло лекарством, сидящий в кресле старик устало опустил худые плечи. Он сделал знак Безликому, и тот призвал всех к вниманию:

– Господа, прошу по существу, у нас не очень много времени. Продолжим, Олег Петрович?

– Да, да, конечно! – Кочин наконец отошел от окна. – Господа акционеры, что будем делать? Если я правильно понимаю покупателя, решение надо принимать сегодня. «Рыбсвязь» от нас отказалась, это очевидно. Не могу сказать, что это меня очень расстроило. Что же касается покупателя, хотелось бы знать, сколько необходимо времени для обсуждения всех деталей возможной сделки?

Кочин посмотрел на старика. Тот посмотрел на Безликого и сделал неопределенный жест. Безликий его перевел:

– Мы затягивать не будем, у нас есть опыт проведения срочных сделок.

– Отлично! Господа акционеры, а сколько времени нам понадобится для обсуждения и подготовки к сделке? Игорь Евгеньевич, ваше мнение?

– Олег Петрович! Я бы воздержался от скорых решений. Слияние – это слияние. Сейчас же нам предлагают продать все… Вот и у Елены Васильевны есть вопросы.

– Да, да, безусловно. И такая спешка… Надо во всем разобраться… – Коршунова закивала.

– А потом, Олег Петрович, то, что от нас отказалась «Рыбсвязь», а это очевидно из слов потенциального покупателя и из документов, которые он здесь сейчас представил, вовсе не означает, что мы должны сломя голову бросаться на любое другое предложение… – Игнатенко говорил медленно, словно размышляя вслух. – Сломя голову – это не наш метод. Как мне кажется, необходимо ввести мораторий на рассмотрение каких-либо иных предложений. В соответствии с принятым нами соглашением акционеров. Так что покупатель, – тут Игнатенко неожиданно изящно поклонился старику, – может быть спокоен. Либо мы даем согласие по истечении двух месяцев, либо мы приступаем к модернизации производства собственными силами.

Старик тяжело вздохнул, нажал кнопочку на подлокотнике кресла и плавно подкатился к столу:

– Сколько вы хотите обсуждать наше предложение? Два месяца?.. Ну нет, я не могу так долго ждать… У меня определенные планы…

– Мы не можем нарушить свой собственный порядок… – Коршунова с подозрением смотрела на старика. – Откажитесь от покупки…

– Никогда. Лучше я подожду…