Не родись красивой. Новая жизнь.

Что делать? Раздосадованная Катя заперлась в своей комнате, подумала, не послушать ли что-нибудь из записей Нины Хаген, но махнула рукой и завалилась на тахту, укрывшись с головой одеялом. «Я что, прокиснуть здесь должна? Все время в четырех стенах сижу! А другие ходят и веселятся», – с тоской подумала она.

Впрочем, она несколько сгущала краски. Прокиснуть в этой комнате – самом удивительном месте во всей квартире – было невозможно. Здесь Катя полностью проявила свои пристрастия и незаурядную фантазию. Эта комната являлась чем-то средним между мастерской художника – авангардиста и складским помещением. Все в ней было непривычно для человека с традиционными представлениями об уюте: мало углов, закоулочков, зато много свободы и воздуха. Это жилье предназначено для современной, открытой, прозрачной жизни. Стены и потолок – холодных серых оттенков, под бетон. На одной из стен – замечательная компьютерная репродукция Пикассо, на другой – огромный портрет Альберта Эйнштейна. На окнах – никаких гардин, штор и занавесок. Только жалюзи. Но при всей скупости обстановки здесь было не так просто, как могло показаться с первого взгляда.

Минимализм с лихвой окупался выразительными деталями. Современный светильник, мягкий пуф, одинокая ваза и абсолютно домашние стильные штучки, с любовью расставленные в этом почти складском помещении, придавали ему неповторимый шарм. Огромный ковер, удобный компьютерный стол, книжные полки и покрывало на кровати. Похоже, Катину фантазию не сдерживало ничто, кроме объема комнаты и кошелька.

Именно здесь, в защищенном от всего мира месте, Катя и предалась своим грустным мыслям.

Вошедшая в комнату мама снова пыталась урезонить дочь:

– Не ровня он тебе. О чем с ним говорить?

– Я не умничать туда иду, а танцевать, – напомнила Катя. – Почему всем можно, а мне нельзя?

– Ты и танцевать-то, как они, не умеешь! – уверенно заявила Елена Александровна.

– Научусь! – горячо возразила дочь. – Сама говоришь, я способная. Я всю жизнь делала, что вы хотели. В школе была лучшей ученицей, в МГУ тоже.

– Мы всегда гордились тобой, – не нашла других аргументов Елена.

– Я хочу жить своей жизнью, – вздохнула Катя. – По своим правилам, а не по вашим. Мамочка, ты же понимаешь…

– Нам ведь с папой не жалко, – примирительно сказала мать. – Просто эти ребята.…Обидят тебя и не заметят. Боимся мы за тебя. Как бы чего дурного не вышло.

– Мама, мне самой страшно, – согласилась Екатерина. – Но можно мне увидеть, что это такое – ночной клуб? Может, мне не понравится, но я хочу сама в этом убедиться!..

Елена задумчиво кивнула и вышла в гостиную. О чем и как она говорила с отцом, Катя так никогда и не узнала, но через несколько минут мать вихрем влетела в комнату и победно воскликнула:

– Разрешил, Катюша! Собирайся. Я так и знала, что будет по-нашему!

Катя мгновенно вскочила, начались перезвоны с Витькой, сборы…Елена суетилась так, будто собирала дочь под венец. И, в конце концов, смогла убедить даже скептически настроенную Катю, что выглядит та писаной красавицей.…Прошел час, другой. Гена и Витя так и не зашли. Хуже – даже не позвонили…

Поздней ночью, сидя над старым, давно не открывавшимся дневником и глядя на роскошный букет, подаренный Андреем, Катя записала: «Неправда! Я не одна. Я нужна ему. Он один понял, какая я. Он самый лучший и самый добрый. Я сделаю все для него. Даже невозможное. Буду работать без устали. Стараться для него одного. Какое счастье, что он есть на свете. Пока он рядом, моя жизнь будет полной и радостной. Я стану его тенью. Наверное, в этом и есть смысл моего бытия. Только ради этого стоит жить».

Екатерина прекрасно понимала – никто, даже самый доброжелательный человек, не назовет ее красавицей и не полюбит за красивые глаза. Но как всякая дурнушка, она надеялась, что ее ум, знания и старание будут когда-нибудь оценены по достоинству.

***

Андрей Павлович Жданов сидел в это время в роскошной Кириной гостиной. Уже больше часа длился однообразный, привычный разговор. Кира, казалось, так зациклилась на ревности, что уже не могла думать ни о чем ином.

С самого начала все выглядело диким и фантастическим. Стоило Жданову войти в квартиру, она наряженная в огненно – красный халат, набросилась на него сзади и извлекла из-за спины жуткого вида черный хлыст. Такой поворот сюжета совсем не обрадовал Андрея, а его развитие – просто утомило.

– Кира, прекрати, – устало сказал Андрей. – Давай серьезно поговорим.

– Именно это я и хочу сделать, дорогой. Ты должен говорить правду, и только правду. – Она прижала хлыст к его горлу и пристально посмотрела Андрею в глаза.

– А, понял! Ты просто не в себе. Я зайду в другой раз, – предложил он и поднялся, чтобы уйти. Кира немедленно обмотала хлыст вокруг его шеи и начала медленно затягивать. Он попытался освободиться: – Прекрати немедленно, Кира.

– Что у тебя с этой кретинкой Лариной? – Она приблизила к нему лицо и с истерической нотой в голосе потребовала: – И не вздумай врать! Я все знаю.