Не самое главное

Единственный раз, когда она вышла под парусом одна, лодка перевернулась и Энца безмятежно качалась четыре часа на волнах неподалеку от Позитано. Спас ее катер на воздушных крыльях.

Вечером, чтобы отплатить за добро, она отужинала с капитаном. Капитан был родом из Амальфи.

Часа полтора он рассказывал ей о своей любви к гандболу.

Пока она не заявила, выставив голую ногу:

– Хватит уже, руками играют не только с мячом.

Капитан расхохотался и опрокинул бокал.

И на сей раз Энца не стала ломаться.

От войны у нее сохранилось мало воспоминаний. Бомбежка. Крепкий мужчина лет сорока застыл на углу улицы, парализованный страхом. Мужчина не может сдвинуться с места, его бьет мелкая дрожь. Больше Энца такого не видела.

Какая-то женщина распевает “Гимн Тренто”, свесив ноги в фонтан.

Отец так и не вернулся.

Раненая белая лошадь лежит на боку. Кровь хлещет рекой.

Еще она помнит сваленные на прямоугольной площади трупы.

Ей было пятнадцать лет, она мечтала вырасти и стать высокой-высокой.

Энца приблизилась к асимметричной пирамиде из мертвых смердящих тел и констатировала, что ее голова находится выше трупа, лежащего на самом верху.

С этого дня она перестала расти.

Люди бежали. Старики спешили куда-то, прижимаясь к стенам, а Энца в это время пыталась стать женщиной.

Женщиной она стала с темнокожим американским солдатом, который предложил:

– Поехали со мной в Сент-Луис!

На что она ответила:

– У меня более экзотические планы. Мне надо учиться.

Вот что значит свобода.

И она отправилась к подруге – танцевать в тесной комнатушке.

Отец подруги с восхищением глядел на нее из коридора, оклеенного уродливыми коричневыми обоями.

Он стоял и думал, что умрет, но не изменит жене.

Однажды, несколько месяцев назад, сын-доктор признался:

– Мам, а ты знаешь, что в юности я пару недель принимал героин?

Она ответила не раздумывая:

– Как я тебе завидую! Жалко, что я его тогда не попробовала.

Первого апреля четвертый муж Энцы после изматывающей ссоры бросил в нее хрустальную пепельницу и сломал ей плечо.

Супруг поздравил:

– С первым апреля!

Энца и бровью не повела, но подала на развод.

Стоя перед адвокатом, она гордо провозгласила:

– Я этой пепельницей дорожила. В степени обратно пропорциональной его шуткам.

Второй муж Энцы, Ванни Фиренце, ревностный католик, вечно ожидающий начала поста, бросил ее, узнав, что на конференции, где обсуждалось неоправданное применение кортизона, она влюбилась в больного полиомиелитом молодого ученого.

Расставаясь с женой, Ванни громогласно заявил:

– Свершился раскол.

Энца расхохоталась.

Впрочем, Ванни сделал то, чего не сделал никто другой: ушел, забрав с собой только тюбик зубной пасты.

При этом он намеренно оставил в стаканчике зубную щетку, которая из-за яростного использования совсем развалилась.

Энца до сих пор хранит щетку в коробке, куда складывает всякие сувениры.

На похоронах она не заходит в церковь, а ждет на улице. Лишь в такие минуты она закуривает. Не затягиваясь. Проявляя исключительное уважение к покойнику.

Когда Энца в последний раз пошла на похороны и закурила, она увидела пузатого мужчину, который стоял, задрав футболку, и выковыривал из пупка синие нитки, похожие на маленький водоворот.

Она живо помнит зубы, которых у нее больше нет.

Последние шестнадцать лет она не смотрится в зеркало.

Каждый вечер пьет джин-тоник.

У нее легкая форма недержания мочи. А еще она почти ничего не видит.

Ей не хватает секса и микроскопа. Два вида исследований, от которых она никогда не уставала.

Два вида занятий, во время которых она почти всегда слушала Моцарта.

Теперь, засовывая руку в карман пальто, она обнаруживает влажный носовой платок.

Раньше там лежали записки с признанием в любви и непристойными предложениями.

У стариков течет из носа. Все время течет.

Вчера она сказала внучке:

– Милая, это и есть старость. Когда сюрпризов в карманах больше не предвидится.

Она умерла, лежа в постели, чуть повернувшись на бок: рассматривала люстру и вспоминала пятого мужа – Гоффредо Лембо, который был настоящим богом секса.

Рука Энцы лежала между ног.

За мгновение до смерти она увидела на занавеске Бонгусто – голого, с микрофоном в руке.

Врач констатировал безо всяких эмоций:

– Смерть была радостной.

Дети Энцы улыбнулись.

После похорон внучка купила себе юбку без карманов.

Альфонсо Малато

В июне ему стукнет пятьдесят четыре. Родители из Болоньи, сам всю жизнь живет во Флоренции.

Альфонсо Малато.

Как никто умеет отстаивать свои права.

Классно катается на роликах.

С юности принадлежит к маленькой монархической партии, в которой выполняет обязанности секретаря.

Навязчивая одержимость геральдикой.

Специалист по галунам, медалям, знатным родам и фамильным приставкам.

С 1981 года пользуется дерзким парфюмом “Cuir de Russie”[12].

Похваляется, что его дядя – виконт, хотя на самом деле дядя просто редкостный врун.

Обожает кухонную утварь.

В тридцать пять лет в связи с изменившейся финансовой ситуацией переносит штаб-квартиру монархической партии к себе домой.

Поначалу собрания проходят в гостиной, потом, когда количество членов партии резко сокращается, – в кухне.