Читаем Не считай шаги, путник! Вып.2 полностью

Об этом очень метко сказал русский поэт Батюшков: «Почему мы Кантемира читаем с удовольствием? Потому что он пишет о себе. Почему мы Шаликова читаем с неудовольствием? Потому что он пишет о себе».

Нам интересно самовыражение лишь истинного поэта, который не может не быть настоящим человеком и гражданином. Душа его подобна известному в химии «перенасыщенному раствору», любой погруженный в нее предмет покрывается великолепными кристаллами, превращаясь в чудо искусства. Тогда как даже золото самой добротной темы в мелководье пустой и пошлой душонки остается безжизненным и прозаичным, не превращаясь в поэзию…

Что может быть ничтожнее попавшей в глаз мошки? Однако по такому пустячному поводу Варужан создал одно из самых своих интересных стихотворений:

Опьяненная весенними ароматами, ты попалаМне в глаз, что стал для тебя безбрежным морем.Надеясь достичь берега, напрасноТы билась крыльями в этих мрачных волнах……Потом облаком опустилось на тебя мое веко,И зрачок мой, омытый светом души,Стал твоей могилой.Та же слезаУбила тебя и оплакала…Грех любопытства ты искупила смертью,А я свой грех — невольной слезой…[72]

В основе духовной жизни нашего народа с самого начала его истории было преклонение перед светом — культ света, мудрости, благородства, добра…

«Радостный свет», «Светлое утро» — пели мы из века в век… «С добрым светом» (здравствуй), «Свет глазам твоим» (поздравляю), — говорим мы друг другу каждый день. «Отправляюсь к роднику света»… — продолжает эту проторенную народом вечную тропу Даниэл Варужан…

Однако дух тьмы вновь с неистовой яростью набросился на наш идущий к истокам света народ:

Там жизнь убивают в поле,И мысль убивают в мозгу…

И Варужан, который был рожден для светлого и прекрасного, воспел свой «преданный веками, но избранный вечностью» народ, его раны и мужество, осудил новых палачей света и стал их жертвой тридцати лет от роду… Наделенный ярким воображением, он не мог представить себе лишь одного — что его, как и его собрата по перу Сиаманто, воспевавшего в стихах человека-бога, может убить в пустынном ущелье варвар с налитыми кровью глазами…

Тело Варужана, будь оно найдено, могло быть оплакано словами его стихов:

В эту праздничную ночьПодлей, сноха, масла в лампаду.Сын мой возвращается с победой —Подправь, сноха, фитиль.Перед дверью, у колодца, стала арба —Засвети, сноха, огонь.Войдет мой сын, увенчан лаврами, —Вынеси, сноха, свет к порогу.Но на арбе — лишь кровь да печаль…Сноха, придвинь сюда свет…Там мой храбрый сын с пробитым сердцем —Ох, сноха, погаси огонь!..[73]

Сиаманто, старший собрат Варужана по перу, с детства видел лишь погромы, грабежи и притеснения и поневоле стал певцом ужасов и смерти.

Ему было шестнадцать лет, когда в 1895–1896 гг. началась армянская резня в Константинополе и провинциях.

Для юноши его возраста естественно было бы видеть в жизни лишь щедрые краски природы, весну, любовь, мечту… Однако Сиаманто вместо этого видел погромы и пожары и из всех существующих на свете цветов — лишь цвет крови…

Он, пришедший в мир для нежной сельской свирели, стал летописцем страдания и ужаса или, как он сам сказал о себе, «бледным юношей, отданным в зарок всесожжению»…

Если в течение веков армянские поэты в изгнании тосковали о доме, то для Сиаманто дома этого уже не существовало, он был разрушен, и пределом мечты поэта было — удостоиться в смертный час хоть горсти пепла с родного пепелища:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жизнь за жильё. Книга вторая
Жизнь за жильё. Книга вторая

Холодное лето 1994 года. Засекреченный сотрудник уголовного розыска внедряется в бокситогорскую преступную группировку. Лейтенант милиции решает захватить с помощью бандитов новые торговые точки в Питере, а затем кинуть братву под жернова правосудия и вместе с друзьями занять освободившееся место под солнцем.Возникает конфликт интересов, в который втягивается тамбовская группировка. Вскоре в городе появляется мощное охранное предприятие, которое станет известным, как «ментовская крыша»…События и имена придуманы автором, некоторые вещи приукрашены, некоторые преувеличены. Бокситогорск — прекрасный тихий городок Ленинградской области.И многое хорошее из воспоминаний детства и юности «лихих 90-х» поможет нам сегодня найти опору в свалившейся вдруг социальной депрессии экономического кризиса эпохи коронавируса…

Роман Тагиров

Современная русская и зарубежная проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза