Не сердите толстяка

Рыжая вновь подпрыгнула на месте и заорала, размахивая уже двумя руками. И чего ругается? Она, между прочим, первая обзываться начала. Вот ведь неугомонная, уже вторым тапком в меня попасть не может.

Хм… Кажется, я немного погорячился, не то чтоб титек совсем нету, просто они какие-то мелкие, размера эдак второго от силы. Но не то, совсем не то. Это я после Томиных видать…

— Кар! — нет, ну совсем страх потеряла. Даже телефон отложила, вон уже хлам с балкона в меня полетел. Вот видите, я существо полезное — глядишь, на балконе приберётся.

А всё-таки хороша деваха, ой хороша. Оно, конечно не с её грудью, но хороша. Давай, давай, вон у тебя ещё в углу хлам валяется.

— Кар.

Но к моему горькому сожалению, сие развлечение ей быстро надоело, и, гордо вскинув подбородок, подхватила с пола телефон, и удалилась, покачивая бёдрами. Хм… С этого ракурса ей вообще цены нет. Ну да ладно, надо бы запомнить это место. Что значит зачем? Ну мало ли, вдруг мимо ещё буду лететь, устану, а тут такое удобное дерево.

Эй? Чего это она делает, зачем одевается? Ну вот… нет в жизни счастья. Вот так в расстроенных чувствах, и полетел дальше.

Нет, ну разве так можно обращаться с безобидными птицами? Да ещё ворОнами называть. Житья от них нету, вишь как людей достали, те уже даже благородного вОрона от ворОны отличить не могут. Ну я им сейчас дам, весь кайф мне обломали.

Глава двадцатая

Легко сказать, да непросто сделать. Вылетев за черту города и добравшись до памятной рощицы возле которой меня поймали, битый час рыскал в небесах в поисках этой стаи. Нет их. Как в воду канули. Может, расширить зону поиска? Слетать во-он к тому леску? Ну а что? Полечу. Я их всё равно достану, я им покажу, кто в небе хозяин.

Ой! А чего это? А как это? А чего это их так много-то? Штук тридцать поднялось в воздух. Кажется, долетался. И главное, здоровые какие. Они что, на ядерном полигоне зерно клюют? А впереди прётся тот самый вожак, который в прошлый раз так лихо засандалил мне по голове. Вон у него на башке пара белых перьев…

А между тем солнце-то скоро сядет, бабушка, наверное, волнуется, пока внучок ерундой занимается. Полечу-ка домой, надо бабулю успокоить, а то она себе места не находит.

Развернувшись, дёргаю в сторону дома. Нельзя старушке расстраиваться. Оглядываюсь. Не отстают зар-разы. Да чего вам от меня надо то? Уже полетать нельзя, чтоб к тебе местная гопота не привязалась. И ведь догоняют. Конечно, я-то устал, почти весь день летаю, а они силы копили. Сволочи. Добропорядочным птицам уже в небо не подняться. Ну чего пристали? Я их трогал?

Чувствую — дело швах, ещё минут десять и догонят. И ведь на земле достанут, такой толпой-то. Ой, что делать-то? Что делать? Как быть-то? Может, попытаться дотянуть до той самой рощи да превратившись в человека там их встретить. Среди деревьев сильно не полетаешь. Решено.

И вот, напрягая последние силы, рвусь вперёд. Не отстают. Ну чего пристали? Вот она! Вот она, моя хорошая, метров пятьдесят всего в диаметре, но для меня и это подспорье. А уж там, среди деревьев… О, идея! По человеческой привычке попытался стукнуть себя по лбу, но вышло не очень. Ага. Чуть не хряпнулся. Хотя удачно вышло, удачно. Вот и пернатые снизились, идут в кильватере — увлеклись, болезные.

Вот они, деревья, вот они, родимые. Первый десяток метров, пока эта древесина стояла посвободней, пролетел, как метеор, а потом началось. Хрясь, бумс, ёпт… Так что, впечатавшись в очередную ветку, кубарем лечу на землю. Ух ты ж, больно-то как. Мать моя ведьма, чего лежу-то? Надо превращаться.

Уф. Получилось. Хорошо, что после предыдущей моей встречи с воронами могу превращаться без заклинания, а то точно бы запинали. А так ничего, вот уже в человеческом обличье стою на карачках, теперь одним ударом клюва меня не прошибёшь. Твою мать!

Только тут до меня дошло, что стою раком, голым задом к врагам, а если какая пернатая гадина мне ТУДА залетит? Перекатываюсь на спину, на всякий случай прикрывая самое дорогое. Правда второй рукой я ещё и глаза попытался прикрыть. Мать моя ведьма! Получилось! Ура!

Вскакиваю на ноги и начинаю отплясывать, дикие танцы то ли индейских туземцев, то ли индийских. Мне бы ещё копьё, я бы им обязательно потряс. А так приходится трясти тем, что есть. Висят, родимые, гирляндами, как на новогодней ёлке. Вот так вам, будете знать, как нападать на того, у кого за плечами сорок поколений волхвов. Это вам не там. Как я их ловко заманил в западню-то? Ложное отступление! Вот как это называется. Ха-ха…

— Ну что, попались? — топаю в сторону опутанных ветвями ворон. — Ну я вам сейчас расскажу, зачем в сыре дырочки. Вы у меня поймёте, почему земля твёрдая. Ну я вам…

Ага. А вот и Белоголовый.

— Сейчас, потерпи, мой хороший, я тебя достану, — взмах руки, и ветви послушно отпускают слегка придушенную жертву, прямо мне в руки. — Не волнуйся, просто так я тебе шею не сверну. Я тебя на вертеле зажарю.