Не щадя сердца

Она быстро встала и сделала несколько шагов по ступенькам, ведущим на пляж. Потом она скинула босоножки, бросилась к морю и вошла в воду. Пол спокойно поднялся и направился к кромке воды. Она быстро шла по воде, доходящей ей до щиколоток. Одной рукой она приподняла платье, а другой быстрым жестом расправила пучок. Черные волосы рассыпались по плечам и спине, длинная прядь упала ей на лицо и частично скрыла его. Быстрым жестом она закрутила прядь вокруг пальца и заправила за ухо – точно таким же движением, как это делала Карла. Пол встал как вкопанный, шум волн умолк, и он услышал только, как забилось сердце, и свой отчаянный крик:

– Карла!

Лорен обернулась и застыла. В темноте белел ее тонкий силуэт, за которым накатывали волны, бросая фосфоресцирующую пену на прибрежную гальку. Она побежала, но он догнал ее в несколько прыжков, схватил за плечи и резко повернул к себе. Лицо Лорен было покрыто слезами. Округлившиеся от непонятного ужаса глаза безуспешно искали взгляд Пола.

– Карла, – повторил он с нежностью.

Лорен отстранилась и на шаг отступила.

– Да, это я, Карла, – воскликнула она. – Ты сразу понял, как только увидел меня.

Пол снова приблизился к ней, потрясенный признанием, которое противоречило здравому смыслу и которого он не ожидал. Он коснулся ее руки.

– Что происходит, Карла? Почему ты…

Она резко оттолкнула его и перестала плакать. Казалось, она снова вспомнила о горькой обиде, которую ей нанесли.

– Оставь меня, я ни за что не должна была принимать твое приглашение. Мне нечего тебе сказать, мне дела нет ни до тебя, ни до твоей семьи.

Пол был словно в столбняке. События сегодняшнего вечера развивались с такой стремительностью. Лорен уже быстро поднималась вверх, к ресторану. Пол за ней не последовал.

9

Оставшись один в темноте теплой июньской ночи, Пол почувствовал, будто на него пахнул порыв студеного ветра. Мысли лихорадочно клубились в голове, ничего не осталось от хрупкого равновесия, какое он пытался обрести по приезде во Францию. Его решение не отягощать ложью свои отношения с Элизабет облегчило душу и позволило воссоединиться со своей внутренней сущностью, своей собственной правдой. Встреча с Лорен потрясла его эмоционально, пробудив воспоминания о его любви к Карле. Он попытался отделить похороненное прошлое от того интереса, который вызывала в нем Лорен. Желание снова стать самим собой, жить в соответствии со своими подлинными представлениями о жизни и отношениях между людьми, со всеми сложностями, которые могут при этом возникнуть, спровоцировало противостояние с Лорен. И вот вся эта конструкция, возведенная на иллюзиях, каждая из которых, как в русской матрешке, вставлялась одна в другую, рассыпалась. Карла никогда не умирала в его душе, и все прошедшие годы попытки превратить свое горе в апатию оказались тщетны. Его внешний, фасадный брак с Элизабет был тут ни при чем, а вот попытка завоевать женщину, которая казалась неким театральным персонажем, во имя чего? Чтобы убедиться, что реальная Карла его отталкивает, даже ненавидит. Пол был в смятении, кровь стучала в висках. Он вздрогнул. На террасе стояла Мартина, опершись на перила, она всматривалась в ночь. Она видела, как Лорен-Карла пробежала с берега через ресторан. Надо было идти вверх, давать объяснения, искать хоть некоторую логику там, где не было никакого смысла. Мартина просто спросила Пола, не хочет ли он поговорить. Он был ей признателен, но слова не шли с языка. Он только обещал ей зайти на днях и все объяснить. Мартина крепко обняла его на прощание, Пол бросился к лестнице на выступе и растворился в темноте.

С тех пор как Пол приехал к родителям, он старался каждое утро посвящать им. Будучи единственным ребенком в семье, он старался выполнять по мере сил свои обязанности по отношению к родителям, уделять внимание, по крайней мере к матери, чья любовь к нему была безмерной. Но став взрослым, он как-то отдалился от родителей. Теперь он уже не мог больше обсуждать общие темы с отцом, ослабленным душевной болезнью, но он никогда не поверял и матери свои личные переживания. Теперь же, когда их отношения приняли несколько внешний, поверхностный характер, он тем более не мог позволить себе делиться с ней подробностями своей личной жизни, хотя по-прежнему отношения между ними были теплыми и сердечными. Так происходит в большинстве других семей, где дети редко доверяются родителям, принимая это как должное, однако Пол страдал от подобного положения дел.