Не Шекспир

– Нет, конечно, – как можно спокойнее возразил Алексей. – Никто никого не обвиняет, успокойтесь, Ксения. Наоборот, мы сейчас понимаем, что Мария вообще не знала в тот день, что где-то там в Ольховке что-то произошло.

– Она узнала, потом… ночью звонил её муж. Он орал. Просил её приехать. Она его сильно боялась.

– Вот как, – будто с интересом посмотрел Алексей, – Хорошо, а Вы не слышали. Что он орал?

– Он кричал… я слышала…

– Что? – хором спросили Алексей и Жанна.

– Он кричал, что убил их всех, и водителя. Я тогда не знала ничего, не поняла. Поняла, что пьяный.

– А что Мария? – уточнял дальше Алексей.

– Маша… Маша сначала затряслась, я её успокаивала, она ничего не говорила мне, я ведь подслушала просто… Она потом рыдала, кричала, что не хочет никуда ехать, что со мной ей хорошо, потом… Потом взяла там дозу свою, из тайника в комоде.

– Ксения, почему Вы раньше не рассказали?

– Я не знала, о чём это вообще, думала, что они там все сумасшедшие… Потом узнала, что дети пропали. А что их нашли, от вас услышала и не связала просто эти события.

– Мария чего боялась?

– Она потом поехала в коттедж, в субботу. Видимо, там заявила. Я говорю, дети эти ей не нужны были, она про них и не говорила никогда, всё хотела взять маленькую девочку…

Алексей взволнованно стал крутить ручку в руках.

– Она и подыскала, – выбросил ручку, стал успокаиваться. – Там целая команда работала, по наработанной схеме. Мы сейчас тоже этим делом занимаемся. Получается, что Гасанов сказал своей жене, что он убил, звал её в Ольховку, но она не поехала. Поехала в Ручьи, чтобы прикрыть его убийство. Она могла его шантажировать?

– Маша?

– Да, могла ли Мария Гасанова шантажировать своего мужа? Например, возможно, она хотела развестись. А мы точно знаем, что Гасанов имел в совместной собственности коттедж, а Ольховка и эта квартира были полностью на его имени. В случае развода она могла бы претендовать только на половину коттеджа, и то с сомнением. Мы посмотрели тут его биографию, в бизнесе чуть не с 90-х, вернее, в 90-х ловко ушёл от ответственности. Проходил по делу преступной группировки. Отмазали. Известный человек в городе, хотя бизнес по нынешним меркам так себе. Расширяться вроде тоже не думал, деньги какие-то были, но на вкладах нет. Мария могла не получить того, что хотела и на что рассчитывала. Верно?

– Отчего Вы решили, что она хотела развестись?

– Так ваши отношения… Она строила какие-то планы? С кем она хотела воспитывать маленькую дочку, – Алексей запнулся, вспомнив, чья дочка планировалась в воспитанницы убитой, – с кем вообще жить хотела?

– Я не знаю…

– А Вы… Как видели себе дальнейшую жизнь?

Солнцева задумалась, будто чувствуя засаду. «Боится сказать лишнее, понятно», – отмечал Алексей. Жанна сидела с непробиваемым лицом.

– Я просто хотела… Мне было некомфортно…

– Моя подзащитная может не отвечать на этот вопрос.

– Я понял. В общем, Вы в целом хотели закончить эти отношения, правильно?

Солнцева заплакала, тихо вздрагивая плечами.

– Это не в доказательство Вашей вины, успокойтесь. Просто мы давно уже выяснили, что эти отношения Вас не слишком устраивали, но они были как факт, а вот покойная, похоже, рассчитывала на что-то большее и открытое. Верно?

– Моя подзащитная может не отвечать на этот вопрос, тем более, что это просто догадки.

– Догадки, соглашусь, – утвердительно кивнул Алексей, – но они объясняют многое, могли бы объяснить. И Ксения, соглашусь, могла не знать ни о планах шантажа, ни о схеме сокрытия убийства детей, и, возможно, не только детей. И теперь, самое главное. Когда человека шантажируют, например, с двух сторон, он может слететь с катушек. Нам доподлинно известно, что Гасанов сразу после смерти жены переписывает квартиру на свою любовницу, Ларису.

Солнцева перестала плакать.

– Это та женщина, к которой он ездил в деревню?

– Да. Та женщина тоже слышала разговор, хотя пока не признаётся, что до конца поняла суть. Она подтверждает, что Гасанов был в деревне и что он пытался догнать детей. Но не догнал, а потом ночью звонил Марии, что вы и подтвердили. И потом неожиданно появляется расписка о долге, и квартира в «Астре» волшебным образом становится собственностью нашей фермерши. Фермерша подтверждает, что на её территории происходила расфасовка сосательных смесей, которые потом реализовывались в сети торговых магазинов, принадлежащих Гасанову. Скорее всего, они были в том числе деловыми партнёрами. Но общий бизнес и даже уголовные преступления по сбыту несовершеннолетним – это не повод дарить недвижимость. Квартира оценивается примерно в десять миллионов. Это плата за молчание, хотя наша подопечная не признаётся. А Ваши показания, Ксения, помогут прижать её к стенке. Собственно, это уже повод возбудить дело о тройном убийстве.

Снова задребезжал телефон. Алексей сухо бросил, что перезвонит.

– Я пришлю протокол допроса, мне нужно его оформить. Жанна, прочитаете, прежде чем Ксения подпишет, – Алексей нажал кнопку, и появился дежурный, который увёл Солнцеву.

– Что скажете, Жанна Андреевна? – он вопросительно посмотрел на адвоката.