Не шутите с боссом!

— Нет, мы вдвоем не пойдем, — наотрез отказалась я, — нам вдвоем будет страшно. А вдруг он там…

— Хорошо, пойду с вами, — согласился Вячеслав Павлович, — И вообще, давайте все вчетвером.

— Это что же, мы теперь всей толпой за одним ключом ходить будем? — возмутился Сашка. — Идите уже, я вас здесь подожду. Заодно прослежу, чтоб этот неуловимый покойник не бродил туда-сюда. И снова где — нибудь не повесился.

Мы спустились вниз, старушка-администратор спросила шепотом:

— Ну что, как я, убедительно?

— Еще как! — так же шепотом восхитился Вячеслав Павлович. — Да вам «Оскар» за лучшую женскую роль положен!

— Так уж «Оскар», — зарделась она, — но в молодости в самодеятельном театре играла, было дело. Ну что, я пошла?

— Да-да, идите.

— Ключи вот, — она сунула связку мне в руку. — Не разнесите тут все!

И тихонько исчезла за дверью.

Замок с тихим щелчком повернулся. Ну вот, теперь мы заперты, и выбраться отсюда невозможно. Оставался только последний штрих.

Теперь спрятаться нужно было нам. И на первом этаже имелось единственное место, где это можно было сделать, не вызывая подозрений. В углу за столом администратора находилась неприметная дверь, а за ней, за этой дверью — кладовая. Маленькая, можно сказать — микроскопическая. Но я прикинула, что мы там должны поместиться.

К тому же это ненадолго. Представление, которое я заказала для нашего инвестора Сашки, будет длиться около двадцати минут. Двадцать три, если быть точной.

— Ну же, идемте, — шепотом сказала я своему боссу и потянула его в укромное место.

21

Когда я планировала прятаться в кладовке и примеряла ее на себя и на гипотетического Вячеслава Павловича, кое-чего я точно не учла: реальный Вячеслав Павлович почему-то оказался гораздо крупнее гипотетического. То ли пока инвестор нашпиговывал второй этаж глушителями мобильной связи, я слишком торопилась найти укромное место на первом этаже и не осмотрелась как следует. То ли у меня с пространственным воображением просто беда. То ли уже после моего посещения местной уборщице сильно подфартило со скидками на распродаже моющих средств, и она закупилась под завязку на годы вперед… Но факт остается фактом: мы еле втиснулись вдвоем в узкую щель между швабрами, ведрами и кучами разномастных коробок, нагроможденных одна на другую. Я захлопнула за нами дверь. Каморка погрузилась в полную темноту, лишь в тонкую щель над порогом, да в старомодную замочную скважину пробивался приглушенный свет

Мамочки… Стоять, вот так прижавшись к боссу всем телом, изгиб в изгиб, было… было… Тесно, да. И жарко, очень жарко, словно у меня поднялась температура. Никогда не думала, что отсутствие света настолько пагубно влияет на мой организм. Хотя сегодня он и так вырвался из-под контроля и ведет себя очень странно. А может, у меня просто внезапно началась клаустрофобия? Иначе почему сердце колотится в два раза быстрее, чем ему полагается, лицо пылает, и хочется то ли бежать, то ли… Нет-нет, бежать, конечно, бежать.

Я судорожно сглотнула. От горьковатого, едва заметного аромата дорогого парфюма кружилась голова, по телу растекалась лихорадочная слабость. Коленки подогнулись, и если бы я не была волей случая так плотно притиснута к Вячеславу Павловичу, то непременно бы рухнула на пол, прогремев ведрами и наделав столько шума, что сорвала бы свой замечательный план… Кстати, о плане… Что-то же мне нужно было сделать вот прямо сейчас. Но что? Ой! Запереться! Уткнувшись носом в грудь босса, я протянула руку между его боком и дверью и повозила ладонью по косяку вверх-вниз, пытаясь нащупать задвижку. Потом еще раз… И еще… Дурацкое приспособление явно играло со мною в прятки и попадаться не желало. Ну не оторвали же его с тех пор, как я тут была в прошлый раз? Я упрямо прошлась по косяку снова сверху донизу. Стоять стало почему-то еще теснее, а босс со свистом втянул носом воздух и прошептал сквозь зубы:

— Не шевелитесь, бога ради!

— Нужно запереться… — тоже прошептала я.

— Я сам!

Босс как-то неловко извернулся, отчего я ткнулась носом в развал воротника рубашки, прямо в ямочку между ключицами, где яростно билась жилка. От запаха чистой теплой кожи что-то сместилось у меня в голове, я отшатнулась и, сделав микроскопический шажок назад, уперлась в стенку. В спину впилось что-то твердое вроде черенка от лопаты.

Буквально через секунду раздался щелчок, и босс наконец-то выпрямился:

— Готово…

Теперь я не вжималась в него, а только едва касалась. Тоже, конечно, не слишком здорово, но все-таки уже лучше. Полчаса вытерпеть можно. Кажется, Вячеслава Павловича посетила похожая мысль:

— И сколько, вы говорите, будет длиться представление? — горячее дыхание скользнуло по шее, выгнав из-под волос целую стайку мурашек.

О-о-ой… Лучше бы он молчал…