Не шутите с боссом!

«Однолюб» — вот что. И одно дело, когда ее нет рядом, давно расстались, и надо как-то жить дальше, а совсем другое, когда она есть и хочет вернуться, и улетает только завтра. Имею ли я право трусливо молчать, делать вид, что ничего не было, лишая его выбора?

Могу я поступить так с близким человеком? С самым близким и с самым любимым. И другого такого уже не будет, потому что я, кажется, тоже однолюб.

«Конечно, можешь! — тут же ответил внутренний голос. — И именно так и сделаешь. За счастье нужно бороться, а в борьбе все средства хороши».

Больше всего мне хотелось сейчас согласиться с этим голосом. Сейчас, когда горячие губы целовали мой висок, и волосы, и ямочку за ухом, когда сильные руки гладили и тискали кожу, рождая во всем теле упоительное, почти болезненное наслаждение…

Нет. Не нужно мне краденое счастье с оглядкой. Или все, или ничего…

Видимо, он что-то почувствовал, потому что выпустил меня из объятий и сел. Сильная спина блестела испариной, плечи напряженно подрагивали.

— Что-то случилось? — глухо спросил он, не оборачиваясь.

— Слав, — выдавила я, с тоской глядя на него. Такого близкого и далекого. При мысли, что могу больше никогда его не увидеть, горло словно тисками сжало. — Я должна тебе кое-что сказать.

54

Понадобилось какое-то время, чтобы он смог слушать.

— Если ты о любовнике в твоем шкафу, то пусть подождет, — попытался пошутить он. Вышло так себе. — Ничего с ним не станется.

— Нет, я о твоей жене. О бывшей жене, — выпалила я.

Ну вот теперь пути назад нет, и решать ничего не нужно.

— Эту тему мы уже обсудили и забыли, — Слава обернулся и внимательно посмотрел на меня. — Зачем к ней возвращаться?

Мне кажется, или в его голосе прозвучало облегчение?

— Не забыли, — вздохнула я, — вернее, она не забыла. Она приходила сегодня.

Слава удивленно вскинул брови:

— Приходила?

Я, сбиваясь и путаясь, рассказала о своей сегодняшней гостье. О том, как та приняла меня за домработницу, и начала, не слишком задумываясь о последствиях, изливать душу. И о том, что именно из той души излилось.

Он слушал, молча глядя на свои сцепленные руки. Я тоже на них смотрела. На эти сильные теплые руки, которые больше никогда не коснутся меня… Я договорила и замерла, ожидая ответа. Но ответа не было. Он не поднимал глаз, а по лицу прочесть ничего было нельзя. Ну, конечно, какая же я глупая! Это все тот же Слава, друг моих родителей, жутко порядочный и правильный. Не может же он сказать: «О, ну тогда все отменяется, собирай вещички, а я поеду догонять жену. Надеюсь, ты догадалась взять у нее номер телефона?»

Так что, наверное, озвучить решение нужно мне.

— Послушай, я думаю, мы поторопились. Я ведь еще не отказалась от квартиры, давай я вернусь домой. А ты… а вы… В общем, если она хочет вернуться, а ты тоже… хочешь, чтобы она вернулась… Я думаю…

Изъяснялась я, конечно, не слишком внятно, но зато могла гордиться собой. Ни одна слезинка не появилась на глазах. Они были сухими, как будто бы мне совсем-совсем все равно. И вела я себя как разумный взрослый человек, а не какая-нибудь самовлюбленная пигалица. В общем, я поступила правильно. Дура…

— Ну, значит, я пошла, — улыбка получилась резиновая, словно мышцы свело. А может и свело, но уж что есть.

— Ага, — сказал он, — это ты вот прямо сейчас все придумала?

Я кивнула и стала выбираться из постели. Теперь, когда я сама отказалась от всего, глупо продолжать здесь торчать.

Раз! И мир перевернулся, меня опрокинуло на спину, перед глазами качнулся белый потолок, а потом его заслонило до боли родное лицо. Синие глаза угрожающе потемнели, брови задумчиво сошлись на переносице.

— Нет, тебя определенно нужно кормить, — поучительным тоном ведущего программы «Здоровье» сказал Слава. — На почве голода тебе в голову лезут совершенно идиотские мысли. Уйдешь — догоню и верну. К батарее прикую, для верности. Хм… А это мысль насчет батареи… — пробормотал он. Синие глаза полыхнули таким жаром, что все сомнения моментально вылетели из головы. — С батареей мы еще не пробовали. Так, на чем мы остановились?

Все вдруг стало легко. Так легко и замечательно, словно гора упала с плеч. Словно меня выпустили из душного подвала на свежий ветер, где можно дышать полной грудью. Не оборачиваться и не сомневаться, делать, что хочется, и не бояться при этом показаться смешной, не думать, как выглядишь со стороны — это просто, если все по-настоящему. Редко бывает по-настоящему, почти не бывает, а нам вот повезло. Никакое мое счастье не ворованное. А жена… Сама виновата. Было и прошло. Да, именно так, она — лишь прошлое, а то, что будет дальше, зависит только от нас. От меня и от Славы…