Не складывается – вычитай

Выходные она любила только за то, что можно было долго просыпаться, долго принимать душ, долго пить кофе. В выходные была возможность растягивать те самые крошечные удовольствия, на которые в обычной жизни времени не хватало. Не хватало по одной простой причине: хотелось порядка во всем. Прежде всего в голове. Потому что сегодня она шла на свидание. В душе его наводить было бесполезно, потому что там бушевали чувства, если раньше они томились, то после того поцелуя они вырвались на свободу и требовали новых прав. Право на любовь, право на взаимность, право на самоопределение. Революция. Маргарита не знала, как с ними совладать, поэтому прежде чем навести порядок в душе, она решила навести его на столе, хотя понимала, что и то и другое – занятия бесполезные. Потому что в ее понимании вещи, что люди – часто занимают не свои места, сколько их ни переставляй. Мысли толпились в извилинах, потому что весь проход загородил он, человек по имени Герман. После этого знакомства все перевернулось с ног на голову. Теперь под ногами были облака, они в них витали, а голова вся в цветах. В основном розы. Ей никогда не дарили таких розовых букетов. Перед глазами встал надоедливый сосед, который почти каждый день приносил к ее двери сезонные цветы. Вчера это были маргаритки. Можно подумать, что Маргариты обязаны любить маргаритки. «Тогда считай, что теперь меня зовут Роза», – сказала она ему. Он, конечно, ничего не понял. Первый курс, что он мог понимать в женских чувствах. Ничего. Конечно, он не виноват, но ведь и я не виновата, что Герман покорил ее с первого взгляда. Виноваты цветы. Сегодня это были астры. Внимание приятно щекотало гордость, но для любви этого было мало. Она еще никогда не любила, хотя иногда ей казалось. Она не любила ломать голову над своим будущим, уверяя себя, что если его начать любить, то не останется свободы для настоящего, которое и без того занимало много места в ее прелестной светловолосой головке. Череп которой был прекрасен, прекрасна натянутая на него кожа, все отверстия просверлены кем-то великим по назначению правильной формы. Сейчас ее как никогда вдохновляла собственная красота, девственность любопытствовала, а кокетство помогало легко расправляться со взрослыми вопросами этой жизни.

По телевизору шел фильм о любви. Много поцелуев, мало дела. Сюжет застопорился. Не хватало динамики. Маргарита бросила экран и вернулась к столу. Очень трудно довести до конца начатое. Отвлекают картинки. На столе лежало несколько книг, которые она могла открыть на любой странице, как камертон, просто настроиться, найти пароль к своему безделью. Сейчас в руки Маргарите попался альбом Дали, при этом голова ее не шла кругом, не болела, она верила в тараканьи усики старого монстра, динозавра шедевров, который развлекался со своими поклонниками… «А мне ломать голову: подумаешь, слоны на ходулях, время стекает сыром, горячие бутерброды вкуснее», – Маргарита была уверена, что многое из того, что она не понимала, в самом деле не интересно. «И незачем время терять, вот девственность – другое дело», – воткнула она альбом в свое гнездо на книжной полке и бросила взгляд на окно, затянутое осенней плеврой: «Какой же он, первый мужчина?».

В стекле она увидела отражение своего лица. «Именно так выглядит влюбленность, когда на моем лице вдруг появляется безумное и почти смешное выражение, свойственное сумасшедшим. Я сошла с ума. Долго-долго ехала и сошла. До сих пор не знаю, моя ли это остановка. Оказалось, что здесь совсем не плохо. Быть всегда такой легкомысленной и нелепой – вот что я хочу больше всего на свете». Она оглянулась.

Наконец герои фильма добрались до постели. Секс на экране всегда выглядел смешно. «Не верю» сказал бы не только Станиславский. Все было как-то искусственно, натужено и бесчувственно. Актриса думала о Своем, актер – о гонораре. Видимо, у него Своей пока не было.

У нее все будет по-другому, не как в фильмах, скорее, как в книгах, которые захватили в плен ее комнату, они были повсюду. Те, что наводняли стол, убирать на полку не имело смысла, они нужны под рукой. Маргарита просто сложила их в стопку и сдвинула на угол стола, все, кроме одной, которую она взяла у своей подруги Вики. Кинула ее на кровать, чтобы почитать после уборки… Стерла невидимую пыль с зеленой статуэтки бога Хотэя, толстого смеющегося человечка с полным пузом смеха, улыбнулась ему и поставила обратно: «Запылился, видимо, как и я, с утра не смеялся». Далее были отправлены в мусорную корзину два использованных билета в оперу, где она поспала немного под музыку Чайковского вместе с бабушкой, так как слушать ее в течение трех часов было выше всяких сил: «Уж полночь близится, а оперы конца все нет», – вспомнила Маргарита шутку своей бабули. Маргарита про себя улыбнулась Герману.