Не слабое звено

Повар понял ее, и теперь на кухне справлялись всего три человека, остальные работали в поле. То же самое и со слугами — разобрались кто чем занимается, и оказалось, что можно оставить половину. Пообещав, что к концу сезона, сразу, как все уберут с полей, слуги вернутся в замок, Таня освободила не менее двадцати человек и передала Айзеку.

Таня часто спускалась в деревню, чтобы посмотреть, чем занимаются крестьянки и как живут во время отсутствия мужчин. В один из таких дней ее сопровождал Эдвард и один из его людей. Ее внимание привлекла пожилая женщина, толкущая траву в ступке. Она брала кустики, похожие на кресс салат, мяла в руках, а потом эту кашу складывала в небольшую ступку. Там ее толкла, выкладывала на старенький, черный от дождей стол, и принималась за следующую порцию. Таня показала Эдварду, что надо помолчать, приложив палец к губам. Он кивнул в знак согласия, и стал пялиться по сторонам.

Таня дождалась, когда она закончит весь процесс с перемалыванием травы. Достаточно густую кашицу она скатывала в шарики и раскладывала на столе под солнцем, а когда закончила, накрыла все темным полотенцем. Это полотенце и привлекло внимание Тани — оно было синим. Словно инородный кусок из ее прошлой жизни проник в это средневековье, это полотенце притягивало взгляд.

— Леди, прошу простить меня, ноги мои не слушабт меня, и встать я не смогу. Моя внучка помогает мне выйти и зайти, — вдруг принялась извиняться она, заметив, что за ней наблюдают.

— Ничего, мы сами зайдем к вам, — ответила Таня, и Эдвард открыл мало-мальски сколоченную калитку загона перед домом, где сейчас резвились три ягненка.

— Элиз! Элиз, где ты пропала! — нервничая, прокричала старуха, развернувшись к дверному проему.

— Расскажите, откуда у вас это полотенце? — указала Таня на синюю ткань.

— Как же, сама пошила, госпожа, кто же еще? — не понимая в чем интерес хозяйки, быстро ответила старушка.

— А этот цвет?

— А, вайда, он испачкан вайдой! — понимая, что так привлекло Таню, продолжила она.

— Что такое вайда?

— Вот эта трава, госпожа, я собираю ее три раза за лето и делаю краску. Осенью проезжают купцы, и по деревням скупают ее. Полотенце подкрасилось за те годы, что я укрываю им вайду. Иногда неожиданные дожди, а иногда и вовсе забываю, и заворачиваю готовые в него, постираешь, а оно все темнее и темнее.

— Расскажи мне про эту вайду, — твердо сказала Таня.

— Элиза, принеси пару листиков еще, — кивнула старуха головой за левый угол дома, куда, не раздумывая, бросилась девчушка.

— Эта трава растет прямо у вас в огороде? — удивилась Таня.

— Да, и сейчас я решила попробовать первый урожай — весна была больно теплой — уже поспело, значит, последний урожай будет самым сильным.

— Почему это? — переспросила Таня не понимая вообще сути дела.

— Вайда не любит долго расти, цвет теряет, вот и срезаем ее три раза, а осенняя — всегда самая темная, не знаю почему, может жару летнюю она не любит, а может солнце сильно выцвечивает листья, — ответила старуха, принимая их рук девчонки несколько листьев.

— Вот так их рву, потом толку, а затем скатываю в шарики. Она настояться должна в тенечке, но в тепле, — снова начала процесс, который Таня уже видела из-за забора. — А когда запахнет, а потом и просохнет, значит и готова. Кидай в горячую воду, добавляй чуть яда, а лучше всего — мочи, только той, что после пива, и окунай ткани, — закончила она.

— А откуда же берут эту мочу? — аккуратно спросила Таня.

— Раньше и мы красили, только делали это в воскресенье — тогда и пили пива вдоволь, а во дворе ставили бадью. Собирали мочу, и использовали по назначению.

— А сейчас отчего не красите?

— Лучше продать, леди, ведь денег всегда не хватает, а одёжа и без цвета — одёжа, — грустно закончила старая женщина, явно скучающая по временам, когда могла себе позволить яркую одежду. Рассказ о дне покраски изменил ее лицо, сделал его более молодым, воодушевленным. Тогда Таня и решила, что пока эта женщина помнит все детали, нужно перенимать эти знания. Эх, нам бы уметь не спать, тогда и успела больше, — думала она.

Таня долго стояла молча, складывая в голове весь процесс. Шарики должны хорошенько ферментироваться, и такая хорошая передача цвета после ферментации известна всем, кто собирает и готовит Иван-чай. Собрал, нарезал, нарубил, пожамкал руками так, чтобы начал выделяться сок, а можно и вовсе — в мясорубке прокрутить. А потом начинается самое главное — процесс ферментации, а точнее — одного из вида брожения!

Траву, разложенную на железных противнях Таня и ее мама накрывали пленкой, оставляли на солнце на весь день. Она «потела» — пленка изнутри начинала мокнуть, капли возвращались обратно в сбор. А следующий шаг — раскрыть ее и оставить на сквозняке — она должна была очень быстро просохнуть вместе с тем соком, что вышел из нее.