Не смей меня касаться. Книга 2

— Конечно, Юлька, иногда я просто восхищаюсь твоей беспринципностью. Причем особенно приятно осознавать, что такая наглая сучка стоит передо мной на коленках и меня слушается. Ты ведь будешь послушной, Юленька?

— Ха, — усмехнулась блондинка, — вот ещё что придумал, совсем сбрендил, у меня теперь муж есть. Мы же с тобой договорились — сегодня будет наша последняя встреча.

Игорь Карнаухов издевательски рассмеялся, потом жестко схватил невесту за волосы.

— Посмотри, Юленька, вот туда. Видишь, что там? — блондинка попыталась высвободиться, раздраженно ударив парня по ноге, но тот даже не обратил внимания на ее слабое сопротивление. — Правильно, милая, там камера и она уже запечатлела, как ты в свадебном платье насасываешь мой член, а дальше она запишет, как тебя в этом же прикиде вы**ут во все щели, а потом завафлят твое прекрасное личико и отправят целоваться с муженьком. Думаю, тебе не нужно объяснять, как я могу распорядиться этой записью… Допустим, олигарху твоему послать, а лучше папеньке, как мы сейчас узнали у него сердечко-то пошаливает, пожалуй, может и кони двинуть, когда увидит свою младшенькую в действии. Поэтому, сука, еще как будешь слушаться.

— Жоржи, мне больно! — уже жалобно пискнула Юля.

— Яйца лижи и слушай дальше. Теперь ты будешь делать все, что я скажу, трахаться, с кем я прикажу. На следующей неделе возьмешь свое прекрасное платье, притащишься к Алинке, а мы с Вазгеном придумаем, как оприходовать невесточку.

— Да пошел ты, придурок… Я вообще-то беременная.

— Помню я, не переживай, но так даже прикольней, и теперь резинками можно не пользоваться, ты же и так залетела, значит, можно не переживать по этому поводу.

— Если муж узнает, он с тебя три шкуры спустит, — пыталась храбриться Юля, хотя она действительно была напугана. С одной стороны, напугана, а с другой, неимоверно возбуждена, смазка аж по бедрам текла и чуть ли не на пол капала.

— А ты сделай так, чтобы не узнал, это ведь в твоих интересах… Бля, хватит уже языком трепать, лучше работай им, соси давай, шалава, достала уже болтовней.

Глава 10

— Нин, ты не видела, куда это Юля пропала? Что-то я упустила этот момент. Может, правда с мужем куда пошла, его тоже нигде нет.

— Точно не с мужем, Шувалов только что очень напряженно разговаривал со своим другом, тем, с которым Таня танцевала, — Нина Тимофеевна, чтобы ее слова слышались через музыку, чуть склонилась к лицу сестры. — Представляешь, схватил его за шею, к стенке прислонил, а лицо злющее-злющее. Потом к ним подошел свидетель, и они все втроем вышли на улицу. Ох, Эль, зря вы затеяли эту свадьбу, ты видела, какими глазами жених на Таню смотрит?

Встревоженное лицо мамы сегодняшней невесты стало грустным.

— Нин, у самой сердце кровью обливается, и одну дочку жалко, и другую. Но у Юли ребенок….

— Какая трудная ситуация… — покачала головой крестная из Болгарии. — Может, проще аборт было сделать. Не знаю, как там у них с Юлькой произошло, бес попутал, видимо. Мужики, что с них возьмешь, да каждый второй изменяет. А по-настоящему Шувалов Таню любит, я ещё на дне рожденья поняла, у него такое лицо было, словно каждая минута с ней, каждый ее взгляд, каждое касание, ему радость доставляют. А когда вдруг Гена появился, думала, испепелит глазами или еще того хуже, по лестнице спустит.

— Ты чего, какой аборт! — всплеснула руками Эльвира Тимофеевна. — Коля бы не позволил ни за что на свете. А Таня вся в отца. Знать, что из-за нее сестра ребенка вычистила, это ведь непосильный груз на совести. Она бы себя поедом сгрызла. Сейчас Танюшка хотя бы успокаивает себя осознанием, что все сделала правильно.

— Да все неправильно, Эль! — возмущенно повысила голос крестная Тани Лазаревой. — Абсолютно неправильно, жених любит одну сестру, женится на другой. Не будет там никакой семьи. Да и Юлька ещё молодая, вертихвостка… Какая из нее мать! Так одно название… Вот помянешь мое слово, родит она ребенка, они разведутся, а ребенок с отцом останется. Не такой Шувалов человек, чтобы свое дите отдать.

— Откуда ты знаешь, какой он человек. Да и кто ему позволит, у нас по законодательству ребенок с матерью остается.

— Эль, какая ты наивная. Кто вы, и кто они? Докажут, что она не может ребенка содержать. А разве Юля может? Студентка, зарплаты нет, жилья своего нет.

— Как нет, — возразила Эльвира Тимофеевна, — а наша квартира?

— Вот ты правильно сказала, квартира ваша, а не ее.

— Да ну тебя, Нин, не каркай… Они только поженились, а ты уже о разводе говоришь. Вдруг все ещё сложится.

Нина Тимофеевна недоверчиво покачала головой.

— Танюшка мучается… И знаешь, ведь специально так оделась, чтобы ему больно сделать, танцует бедненькая, а самой, видно, реветь охота в три ручья. Вся в отца твердолобая, упрямая и… однолюбка. Вон Николай, сколько за тобой бегал, Вадька тебя бросил, в Америку уехал, все ему хотелось лучшей жизни, а Коля отогрел. Потом, помнишь, приезжал Вадик со своей Америки, спрашивал, где ты. Весь такой деловой, наглый… Видимо, в Америке туго с красавицами, раз о тебе вспомнил. Помнишь, я тебе рассказывала.