Не смей меня касаться

Губы невольно растянулись в улыбке. Все-таки у неправильного принца хорошее чувство юмора. В груди защемило.

– Видите ли, я тут три дня подряд отсылала вам обратно розы с информацией о том, что я приостанавливаю сотрудничество с данным медвежьим обществом. Вы разве не получили мой месседж?! Боюсь, я не смогу вам помочь… Придется искать другие способы излечения медвежьей глупости.

– Таня, не убивай меня! – заговорил Шувалов обычным голосом, в своей привычной током пробиращей манере. – Прошу тебя, нам нужно поговорить… Давай сегодня встретимся?!

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» – умоляюще сложив ладошки, запрыгала развратница в моей голове. У девочки-мечтательницы загорелись глазки: «Случается, что и медведи исправляются, все бывает в жизни, вон, в цирке медведей даже на велосипеде умудряются ездить научить. А значит, вполне можно поверить, что и неправильный принц когда-нибудь превратится в правильного, настоящего». «Сказочки все это, Таня, в тридцать один год уже поздно меняться», – возразила зануда-отличница. «А мне кажется, Алекс не такой уж плохой и циничный, просто погорячился человек», – шептала жарким шепотом развратница. Черт, как же поступить?! «Не смей хотя бы сразу соглашаться», – обреченно махнула рукой феминистка.

– Танюш, ты меня слышишь?! Не молчи, пожалуйста, – нервничал в трубке Шувалов.

Не только слышу, даже чувствую, жаром внизу живота и нервной пульсацией по всему телу.

– Извините, Александр Иванович, мы с подругой договорилась сходить в кино, – неловко соврала я.

– Можно встретиться после фильма.

– Будет уже поздно, Александр Иванович.

– Таня, прошу тебя, зови меня просто Саша.

– Александр Ивановичи, это все, что вы хотели мне сказать?!

Шувалов тяжело вздохнул.

– Какая ты упрямица! Нет, я много чего хочу тебе сказать, но это не телефонный разговор. Давай встретимся завтра. Танюш, прошу тебя!

О-о-о, мужской ласковый тон скрутил в раскаленные пружины мои внутренности. Развратница, умоляюще вытянув руки, упала на колени. Даже так?! Во как ее разбирает. Девочка-мечтательница поддержала стенания развратницы: «Смотри, как он проникновенно просит, наверняка уже научился ездить на велосипеде. Ой, точнее исправился». «Не глупи, он просто хочет вернуть тебя в свою постель, как личность ты ему мало интересна!» – возразила зануда-отличница. «А знаешь, Таня, я бы хотела посмотреть, как он будет извиняться», – вдруг неожиданно сказала феминистка. Что неудивительно, она любила чувствовать свое превосходство над мужчинами. Три – один, повезло тебе, Шувалов.

– Хорошо, давайте попытаемся поговорить.

– Жду тебя завтра после работы на автомобильной стоянке.

Стоило согласиться, как богатый Буратино пошел командовать и ставить условия.

– Кафе «Лидия» – это рядом с моим домом, в 19.00, – сказала я и отключила телефон.

***

Опоздала на пятнадцать минут. Надо было, конечно, намного дольше помучить Шувалова, но ведь Таня Лазарева пунктуальна до неприличия. Алекс, хмуря лоб, сидел за столиком и неторопливо пил кофе. «Какой красивый! – влюбленно выдохнула развратница. – Как же я по нему соскучилась! Так хочется подойти ближе, заглянуть в серые глаза и поцеловать прямо в губы. А потом ну его на фиг, это кафе. Что за блажь разговаривать на людях? Беседы надо вести в укромных местах, чтобы была возможность сразу перейти к действиям. А лучше вообще никаких разговоров. Ясно же как дважды два, ты его хочешь и влюблена в Шувалова не хуже мартовской кошки. Так какого фига строить из себя козу рогатую?!»

Сделала два шага вперед, Алекс увидел меня и подскочил со стула. В серых глазах почудилась нежность и зеленющая тоска, такая же, что все эти дни и меня немилосердно терзала. Сердце, глупое влюбленное сердце забилось, затрепыхалось в груди. Феминистка презрительно фыркнула: «От одного взгляда растаяла, дурочка! Пху! Плохая была идея сюда приходить!»

Не отрывая глаз, сделали несколько шагов навстречу друг другу.

– Танька, я так соскучился!

От его проникновенного, чуть хриплого голоса, тока, прошедшего по хребту, подкосились ноги. И я, наверное, упала бы, но Шувалов обнял за плечи, прислоняя к своему телу. Ноздрей коснулся врезавшийся в память как что-то родное и до чертиков сексуальное, запах дорогого, чуть терпкого парфюма.

– Александр Иванович, ведите себя…

Слово «прилично» поглотили мужские губы, совершенно не прилично, а до жути эротично, запечатавшие мой рот. «Поглядите на него, еще даже не извинился, а уже целоваться лезет!» – возмутилась феминистка. «О боже, какой мужик! – нокаутированно хрипела развратница. – Сразу схватил в объятья и принялся целовать. Я бы посоветовала Шувалову, пока отличница Таня не опомнилась, кинуть ее себе на плечо и тащить в свою пещеру. Да неважно куда, главное, чтобы там была горизонтальная поверхность и отсутствовали посторонние глаза».

Отталкивая, уперлась руками в мужскую грудь, а вот мои губы почему-то раскрылись, более того, всосались в мужской рот, отвечая на поцелуй. Я по нему тоже очень-очень соскучилась.