Поэтому я задавал индейцам вопросы: кто создал реку Маиси? откуда пошло племя пираха? кто создал деревья? откуда в небе птицы? — и тому подобное. Я накупил и набрал у знакомых книг по полевым исследованиям в лингвистической антропологии и стал работать, тщательно соблюдая описанные в них приемы, чтобы записать предания и мифы, которые, как я думал, должны иметься в любой культуре.
Но у меня ничего не получалось. Я спросил Стива и Арло. Спросил Керен. Но никто из них никогда не слышал и не записывал у пираха мифов о сотворении мира, старинных преданий, вымышленных историй или вообще каких-либо повествований о чем-то сверх непосредственного опыта говорящего или сведений, известных ему из уст очевидцев.
В свете теории о непосредственном восприятии все это приобретало смысл. У пираха все же есть мифы — в том смысле, что у них бытуют повествования, скрепляющие их общество, — ведь они каждый день рассказывают об увиденном через призму своего особого восприятия. С этой точки зрения, все истории, приведенные в этой книге: рассказ о ягуаре, рассказ о женщине, умершей родами, и прочие — можно считать мифами. Однако народных сказок у пираха нет. Поэтому «рассказы из повседневной жизни» и простые беседы играют жизненно важную связующую роль в их обществе.
Пираха незнаком художественный вымысел. А их мифам не свойственна черта, которая есть у мифов большинства других культур: в них описываются события только на памяти ныне живущих людей. Эта разница одновременно и малозначительна, и очень велика. Она незначительна потому, что у пираха все же есть истории, которые сплачивают людей, как и в любом другом обществе. Однако она очень велика как раз из-за этого «свидетельского компонента», присущего мифам пираха: на момент рассказывания мифа должны быть живы его свидетели.
Однажды я сидел с Кохои и рассказывал ему о боге моей религии, и он, выслушав, спросил меня:
— А что еще делает твой бог?
— Ну, он сотворил звезды и землю, — ответил я и затем спросил сам:
— А что говорят об этом люди пираха?
— Ну, люди пираха говорят, что это все никто не создавал, — сказал он.
Как я убедился, у индейцев пираха нет представления о верховном божестве, боге-творце. Они верят в отдельных духов, но при этом верят, что встречают их лично и регулярно. Когда мы изучили это явление более пристально, мы поняли, что индейцы не считают, будто видят неких существ, не видимых посторонним: их духи принимают облик материальных предметов. Они могут назвать духом ягуара или дерево, в зависимости от его свойств. Понятие «дух» для них значит не то же самое, что для нас, раз все, что они говорят, подкрепляется эмпирическим опытом.
Примером этому может служить следующая ниже история о встрече с ягуаром, которую изначально записал Стив Шелдон. Некоторые индейцы говорят, что это просто рассказ о звере, но большинство понимают, что речь идет о встрече с духом ягуара.
Ипооги (
Информант: Кабоибаги (
Записал и расшифровал Стив Шелдон
Ипооги услышал: его зовет брат.
Это он говорил, отец Итаха. Что кричал отец?
Ипооги сказал. Иди посмотри.
Он сказал, Ипооги. Это ягуар.
Он сказал, Ипооги. Брось свой лук.
Ягуар уже схватил Итихои’ои.
Она сказала. Боаи, ты [тоже] иди.
Иди посмотри.
Ягуар закричал.
Она сказала. Ягуар ушел далеко.
Он уже его схватил.
Возможно, он (зверь) съел его собаку («каги»). Он взял с собой собаку.
Женщина сказала. Пойдем, ягуар может уйти.