Не спи! Вслед за темным даром

35.

Мэлвин имел привычку выходить ночью во двор своего дома. Когда весь Орден уже спит. Когда становится тихо и свежо. В эти несколько минут он мог побыть один, а это значит, побыть собой. Сегодня магистр мог бы дать волю своим эмоциям, наконец-то, позволить себе улыбнуться, глядя в ночное небо. С радостью и облегчением.

Только под вечер отряд Идэна вернулся в Орден после двухнедельного рейда. Все приехали живыми и даже без серьезных ранений. В том числе и сын магистра — Рейс. Для юноши, это была первая поездка. Мать все эти дни не находила себе места, постоянно тоскливо поглядывала в окно. Сам Мэлвин загнал все чувства глубоко внутрь, как никогда был похож на бессердечного истукана, каким его когда-то хотели видеть.

Но сегодня в сумерках рыцари вернулись. Ройс выглядел усталым и чуть хмурым. Но на нем не было ни царапины. Если не считать уже поджившего синяка под правым глазом. Но даже Солина не обратила внимания на это повреждение. Мэлвин встречал их. Дождался, пока Идэн спрыгнет с коня на землю, привычно похлопает животное по шее, будто благодаря за труд, и лишь после передаст поводья конюху.

Они встретились взглядами, и рыцарь только коротко кивнул. Магистр подавил вздох облегчения, чуть дотронулся до плеча Идэна, когда тот походил мимо него в дом. Только так отец мог поблагодарить его за безопасность Ройса.

А теперь Мэлвин может позволить себе чуть больше. Поблагодарить Богов за все. Просто отдохнуть от напряжения этих дней.

Магистр глянул на громадину казарм, где уже давно не горели в комнатах рыцарей окна, прошел в сторону, мимо кустов, туда, где на краю тренировочного поля лежала пара бревен. Он хотел посидеть там в тишине, но место оказалось занято. Невысокая юношеская фигурка казалась сейчас совсем хрупкой. Мальчишка горбился, низко наклонил голову, судя по сдавленным звукам, он плакал. Но когда магистр подошел, Ройс вскочил, начал быстро украдкой утирать слезы.

— Поздно, — спокойно заметил Мэлвин. — Я уже видел, что ты плачешь. Что случилось, сын?

— Я…я не могу себя простить, — признался юноша. — Я ненавидел его. Он был с тобой и с мамой все время. Ты дал ему свое имя. Я думал, он вам ближе, чем я. А Идэн…

Мальчик судорожно вздохнул.

— Отец! — снова быстро и сумбурно стал говорить он. — Когда мы нашли ведьму, она напала. Майлса откинула, будто он и не весит ничего. Сбила еще двоих, что были с нами. А я успел! Я подскочил и ударил ее кинжалом в бок. А потом…Она развернулась ко мне и…

Похоже, мальчишка только сейчас понял, чем грозила ему эта выходка.

— А Идэн просто прикрыл меня собой, — вдруг совсем другим тоном, как-то очень спокойно произнес Ройс. — Просто встал между мной и ей. Я же видел! Я видел ее проклятье. Оно предназначалось мне. А он даже не задумался, не сомневался. Он спас мне жизнь. А я так о нем…

Мэлвин смотрел на сына. Магистр знал, что его любовь к Солине подобна ровному пламени свечи. Всегда горит и греет. Ройс заставлял его чувствовать иначе. Как-то ярко, вспышками. Сын приносил радость.

— Запомни одно, — сказал он юноше. — В этом мире для меня существуют только Солина и ты. Ради вас я умру и вернусь обратно. Я разобью землю и переверну небо. Я люблю свою жену и сына. И больше никогда не смей сомневаться в этом.

Ройс замер, как зверек. Смотрел на отца во все глаза. Никогда он не слышал таких признаний. Нет, он знал, сколько мать и отец вытерпели ради него, как они боролись за него и ждали. Но никогда магистр не произносил для него таких слов. Больше всего на свете сейчас Ройс хотел бы сорваться с места, преодолеть несколько шагов, что их разделяли и обнять отца, но… вдруг юноша вспомнил о другом.

— Как же Идэн? — спросил он чуть ли не с обидой. — Что тогда он для тебя?

Мэлвин на миг растерялся. Он никогда не задавал себе этот вопрос. Он дал Идэну свое родовое имя, держал всегда рядом. Магистр был привязан к этому теперь уже почти взрослому человеку. Но этого мало. Идэн был для него чем-то большим. Вот уже почти десять лет его названный сын рядом, оберегает его семью, хранит тайны магистра. Вот и сегодня, он привез Ройса живым, спас его. Но дело не только в верности. Только с Идэном магистр мог говорить открыто, в этом молодом человеке он видел свое отражение.

— Идэн послан нам Богами, — сказал Мэлвин сыну. — Он никогда не признает во мне отца, как и не назовет Солину матерью. И на то у него достаточно причин. Но никого я не уважаю сильнее, чем этого человека. Я доверяю ему иногда даже больше, чем себе. В чем-то Идэн мне дороже, чем весь Орден вместе взятый. Но в тоже время, он далек от меня, о чем я часто жалею.

Сын слушал его очень внимательно. А потом еще некоторое время стоял, молча, обдумывал эти слова.

— Для меня отныне он будет братом, — наконец, произнес юноша.

Мэлвин позволил себе улыбнуться в темноте.

— Для начала заслужи хотя бы его дружбу, — предложил он. — Не заставляй его больше оставлять такие отметины у тебя под глазом.