Не спорьте со счастьем

– Ну… Там, в Хорватии, у него другая семья, жена молодая, ребенок маленький. А поскольку Сёма тоже ему сын, он его не бросает. Чтобы он вроде как тоже при деле да при деньгах был. Сейчас многие состоятельные люди так поступают. По молодости детей недосуг было воспитывать, вот и выросло поколение Семенов Максимовичей, детей дикого русского капитализма. При няньках да при служанках, но без особого родительского вклада. В удовольствиях они толк знают, а заработать на них не умеют. У нашего Сёмы и сейчас нянька есть, отцом хорошо оплачиваемая. Наш финансовый директор. Ларой зовут. Да ты сама со временем все увидишь… Вот, мы уже и пришли! Ну, с богом…

Ирина Петровна по-хозяйски распахнула перед ней дверь, прошла стремительно мимо охранника, кивнув ему едва заметно. Потом они быстро прошли по короткому белому коридорчику, потом по небольшому холлу с черными кожаными диванами полукругом, с чудом уместившейся в тесном пространстве зеленой растительностью, от карликовых смешных деревцев в аккуратных горшочках до высоких вальяжных пальм, изнывающих под тяжестью собственных листьев. Проходя мимо журчащего пузырьками аквариума, Ирина Григорьевна остановилась на секунду, побарабанила коготками по стеклу. На зов из-за камня выплыла красная пучеглазая уродина – то ли рыба, то ли зверюга плавающая, открыла маленький рот, будто собиралась проговорить что-то. Или обругать.

– Ну что, Симочка, как дела? Кормили тебя вчера или опять забыли? У-ти, красавица ты моя… – сюсюкнула она уже на ходу, направляясь к арочному широкому проему внутри холла.

За аркой оказалась приемная. Юная секретарша подняла от монитора личико, растянула пухлые губы в улыбке, радостной и дежурной одновременно.

– Здравствуй, Наточка. Семен Максимович у себя? – ткнула пальцем в закрытую дверь Ирина Григорьевна.

– Да. У себя. Раздевайтесь, проходите, – милостиво разрешила Наточка, успев окинуть Дилю быстрым оценивающим взглядом. – Там, в шкафу, плечики можно взять…

Балбесом Семеном Максимовичем оказался рыхлый, как недоспелое тесто, но довольно симпатичный парень с голубыми глазами доброго пофигиста. Слушал он Ирину Григорьевну очень внимательно, изредка взглядывал на Дилю, качался в кресле, выпячивал толстой трубочкой губы, будто соображая и прикидывая что-то. Потом, еще раз глянув на Дилю, проговорил со смешком:

– Совсем с ума сошла, Григорьевна? С чего ты решила, что мы тут отделение миграционной службы открывать собираемся? Какая Дина из Душанбе, бог с тобой? Над нами же все в голос ржать будут… Вроде того – совсем дела плохи, раз на гастарбайтеров перешли?

Сердце у Дили подпрыгнуло, стиснулось в горячий комок и будто кровью в желудок плеснуло от обиды. Видимо, и в лицо кровь бросилась, потому что Ирина Григорьевна, нащупав ее ладонь, сильно и незаметно сжала ей пальцы, потом затараторила возмущенно:

– Да вы что говорите, Семен Максимович! С чего вы вообще взяли, что она мигрантка?

– А кто она? Сама же сказала – только что из Душанбе приехала. Прописки наверняка нет.

– Зато у нее регистрация есть! И вообще… У нее мама русская, родом из наших краев, а папа работал там, в Душанбе, главным врачом в больнице…

– А фамилия у папы какая? Неужто Иванов?

– Да хоть бы и не Иванов! А Дина, между прочим, в университете училась! Да она знаете, как стараться будет, чтоб место за собой удержать? Она у вас тут землю носом рыть будет! Да вы жить будете как у Христа за пазухой! Понимать же надо…

– Ну-у-у, я не зна-а-аю! – вяло протянул, махнув ухоженной ручкой, Семен Максимович, медленно разворачиваясь на крутящемся стуле и демонстрируя раннюю проплешинку на темени. Вообще, своим рыхлым и нежным обликом он сильно напоминал трехлетнего ребеночка-лапочку – те же мягкие редкие волосики, те же голубые веселые глазки, та же довольная улыбка маленького, залюбленного и зацелованного родителями эгоиста.

– Ага! Вот и договорились, Семен Максимович! Сейчас я ей тут все покажу, все расскажу, и она прямо сегодня и приступит!

– А Лара, когда приедет, что скажет?

– Хм… А кто у нас тут генеральный директор, Семен Максимович? Вы или Лара?

– Я. Я, конечно. Но все-таки.

– А что – Лара… Она, можно сказать, уже с готовым фактом в лице Дины столкнется. Ничего, обойдется, я думаю. В смысле не Лара обойдется, а ситуация сама по себе обойдется…

– Хорошо. Договорились. Идите! Некогда мне тут с вами. Лезут и лезут со всякой мелочью, работать не дают… – неожиданно раздражаясь, проговорил он звонким высоким голосом.

Диля про себя усмехнулась – хорошо, хоть ножками капризно не засучил и на пол с ревом не грохнулся. И на том спасибо.

– Ну, видела? – сердитым шепотом спросила Ирина Григорьевна, когда они очутились в небольшой комнатке с полками, заставленными всякой хозяйственной мелочью. – Поняла, с кем тебе работать придется?

– Да. Поняла, – обреченно закивала Диля.

– Но ты должна зубы сжать и кровь из носу терпеть, чтобы удержаться. Здесь платят, между прочим, очень даже неплохо.

– А сколько я буду получать?

– Как офис-менеджер – шестьсот долларов.