Не стреляйте в любимого

Головорезы направились к своей машине — за патронами. Если «маслины» в обоймах, перезарядить пистолеты — секундное дело, а если в пачках, то минутное. В любом случае Диме нужно было рискнуть.

В стремительном рывке он запрыгнул на переднее сиденье, чуть не сломав ногу, просовывая ее под руль, и завел двигатель.

— Люба, ложись! — крикнул он, срывая машину с места.

По колесам вроде бы не стреляли, но вдруг какое-то пробито? Тогда не уйти. Да и развернуться возможности не будет. Сдать задом и ударить в стоящую позади машину? В таком случае их с Любой расстреляют в упор.

У него был только один путь — вперед, через кукурузу, по вспаханной дороге. Под огнем противника. Шанс призрачный, но другого нет.

Машина взревела раненым зверем, взрыхлила грунт под колесами и с места рванула в заросли кукурузы — по мягкой земле, в которой запросто могла увязнуть. Она действительно стала тонуть, теряя динамику разгона, но Диме ничего не оставалось, как жать на «газ». Увязнет — убьют, остановится и сдастся — тот же финал.

В заднее стекло стукнула пуля.

— Мамочки! — взвизгнула Люба.

— Давай, родимая! — заорал Дима, подгоняя машину.

И она как будто послушалась его, пошла на разгон, врезалась в мягкую зеленую стену. Толстые кукурузные стебли ложились под колеса, били в лобовое стекло, лезли в разбитые окна, пытаясь опутать и остановить машину. Но джип упрямо рвался вперед. А Кристина со своими упырями стреляла вслед. Одна пуля пробила подголовник и вышла в миллиметре от уха. Другая разбила экран.

Машина, казалось, чувствовала боль, которую причиняли ей пули, дико ревела, мало-помалу разгоняясь. И набрала-таки ход.

Глянув назад, в свете автомобильных фар Дима увидел три фигуры. Кристина и ее люди уже не стреляли, они занимали места в своей машине, чтобы броситься в погоню. А «Гелендваген» продолжал ломать кукурузу, прокладывая путь для злодеев.

Кукурузное поле неожиданно закончилось, одно переднее колесо въехало на что-то твердое, а другое стало проваливаться в мягкое. Казалось, еще чуть-чуть, и машина перевернется.

— Держись! — крикнул Дима, и джип, рванувшись вперед, выскочил из провала, всеми колесами забрался на твердое покрытие проселочной дороги. Навигатор приказал долго жить, зато включились фары. Дима не прозевал поворот, свернул за какую-то постройку, похожую на коровью ферму, и глянул назад.

Автомобиль с преследователями стоял на месте, сильно завалившись на бок. Похоже, они попали в ту же трясину, что и Дима, но вырваться не смогли. И стрелять уже бесполезно.

— Кажись, пронесло! — выдохнул он.

Машина шла бодро, нога не болела, лишь слегка ныла, а ветер, врывавшийся в разбитые окна, приятно бодрил.

— Слышишь, ушли! — бросил он через плечо.

Только вот Люба почему-то не отзывалась. Неужели?..

— Эй, ты чего? — Он остановил машину, повернулся к ней.

Люба сидела на заднем сиденье, подавшись вперед, и оцепенело смотрела на него. Вид у нее был такой, словно она вот-вот упадет. Может, у нее пуля в спине, и она доживала последние секунды.

— Что с тобой? Ты ранена? — испуганно спросил Дима.

— Нет, — мотнула она головой. — Но нас могли убить.

— И еще могут!

Дима облегченно вздохнул и снова взял разгон, а чуть погодя глянул назад. Темная ночь за кормой, в спину никто не светит. Или преследователи шли за ними с выключенными фарами, или они безнадежно застряли.

— Это те самые были, которые Ромин «Лексус» угнали, — сказал он. — Большеносый и пучеглазый… Теперь я понимаю, почему они тогда местами в машинах поменялись.

— Почему?

— Потому что два друга. Дуб и подпруга… — передразнил Дима и вдруг громко выругался: — Твою мать!

Топливная стрелка лежала на нуле. А ведь он заправлялся перед тем, как повернуть на деревню. Видно, пуля пробила бензобак.

Свет фар выхватил колею, ответвляющуюся от дороги. Дима свернул на нее. Ощущение было такое, что машина провалилась в яму, но тут же выскочила из нее, а чуть погодя остановилась.

— Выходим!

Он огляделся по сторонам и в темноте увидел что-то вроде шалаша. Домик этот был сооружен из дощатых настилов. Именно такие настилы ему и нужны были сейчас.

— Давай! — бросился он к шалашу, Люба — за ним.

В домике никого не было, только мусор — газеты валялись, пустые консервные банки, упаковка от сока. Разбирать строение не пришлось, рядом лежали свободные настилы.

Стеллаж оказался тяжелым, Дима понял, что ему одному не справиться. Но сможет ли ему помочь Люба?

— Попробуем? — спросил он, поднимая настил.

— Зачем?

— Машину закрыть.

Можно было сразу же пуститься в бега, но Кристина заметит брошенную машину и сразу все поймет. След взять будет не трудно. Дима-то, может, от них и уйдет, а справится ли с вызовом Люба? Если их нагонят, то все…

Они вдвоем все же оторвали настил от земли и понесли к машине.

— Еще надо, — мотнул головой Дима.

— Я больше не могу! — захныкала Люба, но пошла за ним.

Вместе они дотащили и второй щит, приставили к машине.

— Все! — Люба обессиленно села прямо на землю.

Дима же вышел на дорогу, глянул на машину. С виду какое-то дощатое строение, может, сарай для инструментов и удобрений. А большего и не надо.