Не судьба

— Ты это сейчас о чем?

— О синтетических моющих средствах. Порошка в городе не сыщешь, я говорила тебе. Никакого. Купила только «Ворсинку» для шерсти и то последнюю пачку. Ни «Лоска», ни «Новости», ни «Лотоса», даже «Тайд» этот дурацкий, для машинок и тот пропал, будто перестали поставлять. Да что там — синька сгинула, «Пемолюкса» нет… вообще, как корова языком. Отбеливатель только. А скатерти все хоть выбрасывай — так заляпали.

— Тридцать два человека пришло.

— Тридцать вообще-то. Или кто-то не остался на праздник.

Я вспомнил, действительно кто-то сразу уехал. Потом нашел конверт с пятью сотнями. От Виктории.

— А ты говоришь, плохая подруга.

— Она цепляется… но да, и вот открытку приложила, чтоб знали.

— Чую, вы не сойдетесь.

— Я другому отдана. Нечего мне навешивать еще кого-то.

На сем и продолжили разбирать. Дарили, прежде всего, с расчетом на будущее использование в будущей квартире — своей или полученной в короткой очереди. То бишь, всякую технику: утюг, вафельницу, миксер, соковарку, электроплитку, гитару — это кто знал, что Оля хорошо музицирует. Даже электрический самовар со свистком — чудо советской инженерной мысли. Покрашенный под Хохлому, правда, в сине-бело-красные цвета. Оля пояснила, верно, в цвет царского флага, сейчас это модно. И верно, я как-то запамятовал о нем, даже не вспомнил сразу расположения цветов. Хотя и не до того было. Оля опять стала подмазываться. Разве ж можно ей отказать?

Потом спустились к завтраку, часов в полдень. На улице чуть отмякло после вчерашней морозяки, Оля собралась выйти, но потом решила не рисковать и не терять мужа из виду. Собственно, так и прошли все дни до вторника, когда пришлось досрочно выехать домой и провели. Под конец она как-то нехорошо стала подкашливать, но махнула рукой, наверное, перенервничала просто или наоборот, расслабилась чрезмерно. А ведь ей надо отчеты сдавать, из-за чего и звонили с работы. Я настоял на такси, домой доехали с шиком, кучей подарков и вот только свадебное платье осталось у родителей, уж больно жалко было его мять.

Михалыч поздравил нас по-своему. Да, был рад, постарался устроить банкет по возвращении. Подарил коньяка, Оля кашляла уже сильнее, как раз микстура, особо, с лимончиком, заметил сосед. Мы поблагодарили.

— Рад, что вы допетрили и образумились. Ох и ждать же пришлось.

— И не говори, сосед, — заметил я. — То одно, то другое. И все откладывается, откладывается. Я думал, уж не доживу.

— Это я думала, не доживу, когда перед нами начали блатных пускать табуном. А потом невеста заистерила. Сущий кошмар. Хорошо хоть все закончилось как надо.

— Согласен. Вот вам самый нужный, наверное, подарок. После вчерашнего, как говорится, — Михалыч ушел к себе и вытащил здоровенную, килограмма на три коробку немецкого «Диксана». Не представляю, где достал. Верно, по своим, дворницким, каналам. Но очень кстати.

Оля немедля повесилась ему на шею, обцеловала, но вспомнив, что замужем, еще раз обняла от души, едва не задушив.

— Самое оно, ты прав, Михалыч. Чтоб мы без тебя делали. Сейчас позвоню маме, скажу, что завтра привезу. Нет, в пятницу, мы отмывать все будем вместе, — она посмотрела в мою сторону. Я немедля кивнул. — Вот именно, чтоб не филонил. И так на работе только на полуголых клиенток пялишься, не знаю, может тебе в столовку пойти.

— Как скажете, сударыня.

Она рукой махнула. Забрала коробищу и сразу запихала ее в сумку, выставив в коридор. Утром пораньше отправилась на работу. Покашливала куда сильнее, да и лицо мне ее не понравилось. Я попросил зайти к врачихе и провериться, мало ли что. Оля отмахнулась, но приняла на дорожку анальгин, после чего потрепала меня по кудрям, не став целовать, мало ли, вдруг еще сам заразишься. А кто за супругой ухаживать будет, если что?

Вернулась часа в четыре, так сказал Михалыч — и сразу залегла, снова приняв анальгин и намазав нос вьетнамской «звездочкой». Я стал настаивать, чтоб завтра отлежалась, она только махала рукой и все дохала, никак не получалось откашляться, где-то наверху легких будто комок застрял. Температура правда, оказалась невысокой, но ее состояние… солнышко будто огнем горела. Михалыч предложил горчичников, я же намазал ей спину на ночь все той же универсальной «звездочкой», недаром про нее такую интересную мультипликационную рекламу сняли. Мне она тоже хорошо от насморка помогала, правда, в те времена ее поди найди было, только у спекулянтов и за три рубля. Если вспомнить…

Вечером Оле стало совсем худо, она все пыталась откашляться, но не могла, больше того, начала задыхаться, воздух со свистом выходил из легких, она его пыталась вдохнуть, напрягаясь всем телом, и так же тяжело выдыхала. Я сорвался и понесся вниз, набрал 03.

Скорая прибыла минут через двадцать, почти рекорд. Оля просила пить, но питье не лезло в глотку, так тяжело дышалось. Я уже места себе не находил, когда врачи наконец, позвонили в квартиру. Торопливо протопали в комнату — мужчина и женщина средних лет, повеяв морозным воздухом с площадки.