Не?свобода

– Я не знаком с Просто, но могу дать ему в глаз, чтобы не требовал с моей жены всякой хрени. А лучше сразу оторву ему яйца. Так будет надежнее.

– Ты… ты опять смеешься!

То есть я опять боюсь, что надо мной будут смеяться. Черт, как же мы с Бонни похожи, оказывается! Тараканы прямо из одного питомника.

– Я серьезен, как никогда, Колючка. «Просто должен» я слышал большую часть своей жизни по любому поводу. Иногда это было «ты должен роду Говардов», реже – про долг настоящего лорда. И никому в голову не приходило спросить, а не должен ли я что-нибудь себе самому. Вот ты, что ты должна самой себе? Чего ты хочешь?

– Хочу? Причем тут мое хочу?

– При всем. «Должен» – это универсальная манипуляция, она же универсальная отмазка. Когда ты не знаешь, как поступить, поступай как должно. Слышала такое?

– Ну да, – я снова зависла.

– Идиотизм. Поступай разумно. Поступай, как хочется. Пошли всех на хер с их «должен» и не поступай никак, если тебе это не нужно. Твоя жизнь, живи ее для себя. Так, как ты хочешь. И не бойся в этом признаться самой себе, потому что только это – честно. Так кому и что ты должна, Роуз?

– Я в самом деле не знаю. Кобылевский говорил, что я веду себя ужасно. Как шлюха. Я не хочу, чтобы меня считали… – в горле застряли слезы, меня затрясло, в точности как во время той ссоры, и я всем телом прижалась к теплому, родному и надежному Кею.

– Кобылевского здесь нет. Ты ему что-то должна здесь и сейчас?

Я молча покачала головой. С точки зрения разума – ничего я ему не должна. И на его мнение мне начхать. Но не получается начхать. Вдруг он был прав, и я не нужна буду Кею?! Чертов Кобылевский!

– Ладно, – Кей поцеловал меня в зажмуренные глаза. – Британские ученые установили, что Кобылевскому ты ничего не должна. Тогда кому?

– Ну… – мне хотелось сказать «никому», но это было бы враньем. Я все равно чувствую, что должна. И не Кобылевскому, чихать на него, а… – Своему мужу. Тебе.

– М… ладно. И что же ты мне такое должна?

– Все. Я обещала…

– Что ты обещала, скажи мне.

– Я… любить, заботиться, уважать… – теперь я видела нас с Кеем перед патером, и Бонни рядом – с нашими кольцами. – В горе и радости.

– Ты любишь меня? Заботишься? Уважаешь?

– Да, конечно. Ты… я безумно тебя люблю.

– И я тебя люблю. Прости, что назвал тебя шлюхой. Я никогда так не думал, и никому не позволю так тебя называть. Это неправда. Всего лишь глупая игра.

– Это я глупая, Кей. Я же знаю, что игра, просто…

– Кобылевский тебя обидел на пустом месте. Ты всегда вела себя как леди.

– Нет. Если бы я вела себя как леди, ничего бы не было.

– А что-то было? Ты ему изменила? – что-то такое прозвучало в тоне Кея…

– А если да? Если изменила, то что? – не знаю, какой черт дернул меня за язык, но мне в самом деле надо было понять: что тогда?

– Тогда… – Кей внезапно прижался губами к моему лбу. – Тогда я полный придурок, Роуз. Потому что ты изменила ему не со мной.

Я вздрогнула и замерла. Что это сейчас было? Откуда такой шквал эмоций? Со мной-то все понятно, я… ладно, нечего сожалеть о том, чего не случилось.

– Ты был единственным, с кем я хотела это сделать. Но так и не сделала ни разу, ни с кем. Хотя, наверное, в это трудно поверить.

Если вообще возможно! Я живу с двумя мужчинами, чихаю на общественное мнение, позволяю делать с собой такое… как сегодня, да.

– Ну вот, ты опять заморачиваешься, – вздохнул Кей, быстро справившись с собственными тараканами. – Я тебе верю, это совсем не трудно. Для тебя важно быть честной и быть верной. Важнее, чем чье-то мнение.

– Нет, мне важно твое мнение. Очень. Мне важен ты. Вы оба, ты и Бонни.

Не знаю, как я почувствовала, что Кей улыбается – видеть я этого никак не могла. Просто он как-то расслабился, что ли. И погладил меня по голове.

– Вот о чем я и говорю. Ты умеешь говорить правду и себе, и другим. И слышать правду ты тоже умеешь, не так ли?

– Я… стараюсь.

– Тогда слушай. Я люблю тебя и люблю Бонни. Я не идеален и не собираюсь подстраиваться под чьи-то идеалы. Я эгоистичен до мозга костей и забочусь о собственном комфорте больше, чем о чем-либо другом, и ты прекрасно это знаешь. И знаешь, что если мне что-то не нравится – черта с два я с этим смирюсь.

– Ты и смирение? – чуть было не запротестовала я, но вспомнила похищенного лорда и синих китов, невольно улыбнулась и поцеловала Кея в ключицу. – Ну, если тебе хочется в это поиграть…

– Да, иногда хочется. Я люблю играть, ты ведь давно это поняла. Так вот, моя нежная Роза, продолжая логическую цепочку: мне хорошо с вами. В нашей семье. Если кому-то не нравится то, что мы делаем – это его проблемы, а не наши. Плевать я хотел на чужие мнения, у меня свое есть. А если оно кому-то кажется неправильным – смотри предыдущий пункт.

– Звучит, как программа властного мудака. Но ведь ты не такой. Ты… чуткий, деликатный, заботливый, ты… – вздохнув, я потерлась о него щекой. – Ты самый лучший на свете. И я знаю, для Бонии… и для меня… да, для нас обоих ты сделаешь что угодно.