Не свое время

Юноша с отбойным молотком.

Дай мне, моя Родина, в тоске

Выплакать все слезы о былом.

Дай мне вынесть новую беду,

Не одну, пожалуй, не одну!

Я сейчас на Обуха сойду,

В Троицкую лавку загляну.

Дамаскина книгу я куплю,

Отрывной куплю я календарь.

Боже, Боже, я тебя люблю,

Может быть, острее в эту хмарь.

В эту склизь январскую и муть,

В этом зле, попущенном Тобой,

В грудь пытаясь воздух протолкнуть

От бензина грязно-голубой;

Выхлопными газами дыша,

Посреди истерзанной страны,

Неумело высказать спеша

Покаянья слово и вины.

...................

Это я, никчемный и пустой,

Может быть, последний из людей,

На московской грязной мостовой

Вопию о милости Твоей,

Словно опасаясь не успеть

Все провалы вычистить души,

Боже, я готов бы умереть –

Лишь бы только больше не грешить.

Лишь бы только снова этот край

Прадедов, и дедов, и отцов

Стал – не раем – здесь не нужен рай! –

Колыбелью для его жильцов.

1993

***

Солнца шар раскаленный

Блещет в небе, исполненный мощи,

Над еще не зеленой,

Но еще зеленеющей рощей.

Жар, с деревьев срываясь,

Всходит паром над каждою лужей.

Но бутоны, взрываясь,

Не огнем опаляют, а стужей.

И в восторге озноба,

Что в крови запевает победно,

И бессилье, и злоба,

И тоска исчезают бесследно.

1993

***

Засыпаю, крепко сплю, и снится,

Что я сплю у вечности в руке

И поет мне звонкая синица

На своем синичьем языке;

Словно бы внушить пытаясь песней,

Повторяя простенький напев,

Что не будет смерти, что воскресли

Мы, еще родиться не успев.

1993

***

Не о вечном!.. О вечном успеется.

Я о суетном, только о нем,

Что, как дождик, струится и сеется,

Застилая собой окоем.

Я о нем, о бормочущем жалобно,

Тихо ноющем день изо дня,

Словно что-то мучительно надобно

Ему в каждый мой миг от меня,

Словно просит оно, слезно жалуясь,

Чтоб погладил, прижавши к лицу,

Я его, как ребенка, что, балуясь,

Вдруг упал, потянувшись к отцу...

1994

***

Колышется сердца заброшенный пруд,

Темнеют коряги на илистом дне,

Столбами вокруг испаренья встают

И вновь оседают на мертвой воде.

Не пьют ее звери и птицы не пьют!

Лишь змеи порою к воде приползут

И долго, в клубки перевиты,

Безгубыми ртами по капле сосут

За каплей раствор ядовитый.

Лишь черные раки, клешнями стуча,

Всплывут на раздувшемся трупе.

...И вновь все замрет! – разве что сгоряча

Вдоль берега леший пройдет, гогоча,

Иль пьяная ведьма, монистом бренча,

За зельем примчится на ступе.

1994

О цветах

О цветах и опять о цветах,

И опять о цветах среди луга,

И еще о цветах – впопыхах –

И не слыша, и слыша друг друга.

Все о них, наклонившихся к нам,

Все о них, уходящих далече,

Не внимая отдельным словам,

А сливаясь, подобно волнам,

В торопливом течении речи.

Все о них, все о них, все о них,

Об узоре резных лепестков их:

Бледно-розовых и голубых,

Ярко-желтых и густо-лиловых.

Все о них, нам ласкающих взор

От рождения и до кончины,

Ибо только они до сих пор

На земле и остались невинны.

1994

***

И в эту ночь почти не спавши,

Встречая мутную зарю,

К стеклу оконному припавши,

Я сам с собою говорю

О том, что жизнь моя постыла,

Что в никуда никчемен путь,

Что даже близкая могила

Уже не радует ничуть,

Что давят мысли, словно гири,

Что я от слов своих устал,

И пусто так, как будто в мире

Христос вовек не воскресал.

1994

***

Звонко пелось, беспечно дышалось,

Городил я немыслимый вздор!

Нынче легкости той не осталось.

Это старость уже, не усталость,

Как напрасно я мнил до сих пор,

Как мгновенье назад мне казалось.

Ну, и пусть! И о чем разговор! –

Мало ли что кому обещалось.

Не вступать же в бессмысленный спор

С биографией собственной. Жалость

К ней не мучит меня. Ведь она –

Беззастенчива и неверна,

То ли с дурости, то ли спьяна,

Сумасбродною страстью полна,

Мне когда-то сама навязалась.

1994

***

Мне бы от злобы уйти,

Мне б раздраженье умерить.

Господи Боже, прости,

Дай полюбить и поверить.

Дай мне унынье стряхнуть,

Выйти из тьмы одичанья.

Дай мне осилить мой путь

Вплоть до его окончанья.

1995

***

Е. Чернову

Что я не видел и где я не был?

Что мне осталось еще сказать?

Под этим низким, под русским небом

Мне так не хочется умирать.

Мне так не хочется в эту землю,

В суглинка сдавленные пласты,

Где деды-прадеды мои дремлют,

Не в силах выйти из немоты.

Нет, немота меня не пугает,

Земли родимой не страшен гнет,

А страшно то, что не истлевает

В ней все, что мучит меня и жжет;

Что сквозь прикрытые смертью вежды

Острей и пристальней я взгляну

На жизнь былую, но без надежды

Хотя б одну искупить вину;

Что я увижу до жути ясно,

О, как могла бы быть хороша

Моя измученная напрасно,

Моя страдающая душа;

Что не восстанут для новой битвы,

Дабы спасти ее, дух и плоть;

Что даже робкой ее молитвы

Не станет слушать уже Господь.

1995

***

Снег в саду синей, чем молоко,

Розовато-мокры ветви вишен.

Сер восток, но запад – высоко –

Словно огневым узором вышит.

Запах талых почек и воды,

Лужи, подмерзающие к ночи.

За день не свершенные труды

Тяготят сейчас меня не очень.

Может быть, не стоило бы мне

Этой беззаботною печалью

Утешать себя, но по весне

Как бы легче тяжесть за плечами:

Тяжесть бед минувших, тяжесть лет,

Что, подъемля взгляд к небесной шири,

Где играет в переливах свет,

Можно вновь подумать – будто нет

Ничего законченного в мире.

1995

***

Все, что можно, и все, что нельзя,

Все, что ложно, и все, что не ложно,