Не свое время

Юдоли горестей и слез.

Но весь бесстрашный облик твой,

Твои глаза, разлет бровей,

Навек останется со мной,

Он все живет в душе моей.

Он все живет в моей душе,

Как отблеск солнца на воде,

Хоть не вернуть тебя уже

И не найти тебя нигде,

До той поры, покуда сам,

Пути не зная своего,

Я не пройду вослед пескам

Пустыню сердца моего.

1998

***

Все покинуло, даже Муза

Не поет мне в земной ночи.

Стал я жизни своей – обуза,

Изжила меня жизнь почти.

Скоро эти ошметья в яму

Свалит кто-нибудь где-нибудь.

Что ж себе вопреки – упрямо

Я еще продолжаю путь,

Что ж бреду я во тьме без звука,

Без движения, без огня,

Если мука, одна лишь мука –

Каждый новый шаг – для меня.

2001

***

Жизнь утекает водой из горсти,

Но не хочу я пить.

И лень мне ладонь к губам поднести,

Чтоб вкус ее ощутить.

Я просто смотрю, как течет она,

Смотрю, как течет она,

То насквозь прозрачна, а то мутна,

То прозрачна, то вновь мутна.

Смотрю, как подрагивает рука,

Как сбегают капли с нее,

Как бесконечная принимает река

Конечное мое бытие.

2001

***

Мир подъемлет лицо на рассвет

Сквозь сырую январскую стужу.

Хорошо, что меня уже нет,

Хорошо, что и мир мне не нужен.

Это ж снова пришлось бы вставать,

Находить для него оправданья.

Это ж снова пришлось бы дрожать

На гнилых сквозняках мирозданья.

Сколько ж можно, друг друга любя,

Безнадежно друг друга калечить?

Мы теперь – каждый сам для себя –

И обоим от этого легче.

Я впервые свободен от всех

И забот его, и треволнений.

Пусть же вьется подтаявший снег

У лица его и у коленей.

Пусть роняет свою канитель

На мосты, на пустые перроны,

На ресницы его, на шинель,

На ремни, кобуру и погоны.

2001

***

Вот и последние – два! – облетели –

Ржавые листья на смерзшийся наст.

Видно далеко сквозь редкие ели,

Сквозь перелесок – но видно не нас.

Зябкие тени сгущаются в стыни,

Зябкой поземкой колдует зима.

Где затерялись мы в этой пустыне

Легкой бесплодной игрою ума?

Губы протянешь, но губы не встретишь.

Плачу, любимая, плачу о том,

Что одинокой тоски не излечишь,

Не отогреешь сырым сквозняком.

От полосы Кордильер до Тибета

Грохот пространства, ревущая даль,

Горькие всхлипы любви не отпетой,

Сердце-разлука и сердце-печаль.

Кто их услышит, и кто им поможет,

Где их приют на бездомной земле!

Кровоточащий ободранной кожей

Сизый закат пламенеет во мгле.

Скоро и он упадет, обессилев,

Ржавой щетиной на смерзшийся наст,

Скоро и он затеряется в сини,

В снежной пустыне, не помнящей нас.

Скоро беззвездная тьма заклубится,

Скоро весь мир погрузится во тьму.

И ничему для нас больше не сбыться,

Не возродиться уже ничему.

И ничего не останется в мире,

И не останется с ним никого,

Кроме скользящих в заснеженной шири

Легких бесплотных видений его.

2001

***

Жизнь меня на ходу подменила,

Ничего мне о том не сказав,

И оставила, и позабыла,

Не взглянув на прощанье в глаза.

День январский пронизывал ветер,

Было небо над ним, как свинец.

И никто ничего не заметил –

Ни друзья, ни жена, ни отец.

Я подмену и сам обнаружил

Оттого лишь, что разом и вдруг

Ощутил, как глубоко не нужно

Стало все, что я вижу вокруг.

Что манившие радости – дики,

Что желания прежние – ложь,

Что отныне ни мысли великой,

Ни порыва в себе не найдешь.

И с тех пор кое-как прозябаю,

О потере тоску залечив,

И былого себя забываю,

И порой удается почти.

Но нет-нет, а как проблеск из чащи,

Словно яркая вспышка огня:

Где он там, как он там – настоящий,

Тот, который покинул меня?

2001

***

Не оттого, что сказать больше нечего,

Не оттого, что признаний моих

Некому слушать ни утром, ни вечером,

Я замолчал, затаился, затих.

А для того, чтобы в новых подробностях

Песен о мире, ушедшем на слом,

Он не исчез, как в нахлынувших горестях

Воспоминанье о горе былом.

Не затерялся бы в колющей замети

Слов, обращенных к себе же самим.

Пусть он еще поживет в моей памяти,

Прежде чем сам я отправлюсь за ним.

2001

***

Что же случилось со мной,

Если, меня же кляня,

Кажется, кто-то другой

В мире живет за меня?

Да, это точно не я

Эти бормочет слова.

В холоде небытия

Стынет моя голова.

Звездная смертная дрожь

Волосы гладит рукой.

Да, на меня он похож,

Но не является мной.

Я бы не мучился так,

Я б умирать не спешил,

Глядя в густеющий мрак

Мира погибшей души.

Нет, это мне не к лицу,

Как бы он там ни устал,

Сам торопиться к концу

Я бы, пожалуй, не стал.

Что же он ищет во мгле,

Зябко вжимаясь в пальто?

Вечный приют на земле

Не обещал нам никто.

Каждый в назначенный час

Свой переступит порог.

Что ж он – до смерти! – угас,

Раньше поры – изнемог?

Жив, а как будто не жив,

Вынесть не в силах потерь?

Что ж он, меня подменив,

Мной быть не хочет теперь?

2001

***

Доживаю, но жизнь не кляну,

И когда просыпаюсь до свету,

Вспоминаю родную страну,

Не беда, что ее уже нету.

Нету многого, нет ничего

Из того, что люблю я доселе.

Над Москвою-рекой, над Невой,

Над Амуром и над Енисеем,

Заметая Урал и Кавказ,

По Днепру, по Днестру и по Бугу

Только ветер, не помнящий нас,

Завивает воронками вьюгу.

Мир, которым я был опьянен,

С кем я дрался и с кем обнимался,

Как же это случилось, что он

Вдруг ушел, а меня не дождался.

Но к кому бы он там ни спешил,

Я вослед ему камень не брошу.

Пусть в пустоты отбитой души

Сквозняком задувает порошу.

Пусть клубится она по углам,

Пусть струится от окон до двери.

Я ж не зря говорил себе сам,