Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

Шпалы поднимались все выше и выше. И вот она — уже недосягаемая высота для военнопленных. Двое из них попытались поставить шпалу на попа и таким образом поднять ее. Но шпала выскользнула из их ослабевших рук и с грохотом упала. Один из этих бедолаг еле-еле успел отскочить в сторону. От неминуемой смерти спасла его только былая реакция. И тут раздались крики охранников. Двое из них поднялись от костра и быстро пошли к пленным. Бряцая затвором автомата, один, словно взбесившийся бык, орал:

— Рюски Ваньки! Бистро! Ново места работа, шнель, шнель, руссише швайне. Лос, бистро! Пуф, пуф!

Он направил автомат на военнопленных, а они по парам потянулись к новому месту укладки шпал, которое находилось в метрах двадцати пяти от разгрузки вагонов. Те, которые еще сохранили кое-какие силы, вскидывали шпалы на плечи и брели, покачиваясь от непосильной ноши. Другие обхватывали двумя руками концы и тащили этот тяжелый груз, согнувшись. Кузьмич и Семеныч заканчивали выравнивать верхний ряд шпал. Немцы любили порядок, и шпалы должны были лежать идеально ровными рядами. Танкист с грустью смотрел на мальчика: вот пришло время расставания… Душу Пети раздирали тоска и скорбь скорой разлуки. Ему не хотелось уходить от доброго и отзывчивого Кузьмича. Он понимал, что теперь они могут уже никогда не встретиться. От этого у Пети перехватило дыхание, ему захотелось заплакать. Танкист понял, что творится в душе мальчика, улыбнулся ему, лицо его стало веселым и радостным. Бывшему повару хотелось, чтобы юный друг запомнил его только вот таким, не унывающим, сохранившим и в фашистском плену человеческое достоинство и гордость советского человека. Он подмигнул Пете и сказал:

— Пора тебе, дорогой. Мы спустимся вниз, а ты давай в кусты и сигай отсюда. Передай, Петруша, все… там. И еше скажи, что мы почти все остались советскими людьми. Нам в фашистских лагерях страшно тяжело, но твердо верим в нашу победу. А теперь прощай.

Кузьмич и Семеныч улыбнулись мальчику, кивнули поочередно головой и медленно спустились вниз со шпал. Вот они подхватили шпалу, кряхтя взвалили ее на плечи и поплелись к новому месту работы. Какое-то время Петя смотрел им вслед, а затем бесшумно юркнул в кусты и вскоре покинул станцию Любань. 21 октября 1941 года разведчик был уже в Особом отделе Ленинградского фронта.

А 24 октября 1941 года Петя докладывал Н.Ф. Ковалдину о добытых им новых разведывательных данных: на аэродроме в Липках, где он бывал уже не раз, обнаружил 45 тщательно замаскированных гитлеровских самолетов, установил позиции новых прикрывавших его зенитных батарей, а также разыскал, наконец, в трех километрах от аэродрома усиленно охраняемые склады горюче-смазочных материалов, которыми пользовались немецкие летчики. Вскоре по приказу командования фронта советская авиация нанесла по аэродрому и бензохранилищу сокрушительный удар.

Николай, Иван, Петр — последнее задание…

29 октября 1941 года в тыл противника Петя Петров уходил в составе разведывательной группы под руководством хорошо ему известного разведчика Особого отдела фронта Н.И. Кузьмина. В группу вошел и 17-летний Иван Голубцов, доброволец Красной Армии, боец 1-й ленинградской дивизии народного ополчения, которому пришлось уже побывать и в окружении, и в других различных переделках.

Разведчиками усвоено задание: им предстояло собрать данные о немецко-фашистских войсках в районе железнодорожных станций Тосно и Любань, разыскать следы пропавшего разведчика Кампалова Л.Ф. и создать близ деревни Гумолово и болота Веретьевские Мхи базу для разведчиков Особого отдела фронта. Руководство Особого отдела считало, что база в тылу противника, где разведчики могли бы отдохнуть, погреться и привести себя в порядок, необходима. Особенно нужна она будет зимой, когда наступят холода. Срок возвращения группы был назначен на 15 ноября 1941 года.

До передовой Петю и его боевых товарищей провожали Н.Ф. Ковалдин и сотрудник 00 НКВД фронта И.К. Маковеенко. В этот день Петя был веселый, много шутил, пообещал после возвращения все же обыграть Никиту Федоровича в шахматы. Разведчики тепло распрощались с военными контрразведчиками и в сопровождении минеров северо-восточнее бараков железнодорожной станции Погостье двинулись через линию фронта. Вскоре красноармейцы доложили, что группа Н.И. Кузьмина успешно выведена в тыл противника.

Утром 1 ноября разведчики были уже в деревне Захожье, откуда начинали они свой разведывательный рейд по Тосненскому району. Собрав ценную информацию о гитлеровских войсках в этом районе, они затем отправились в Любаньский район. В лесу около деревни Апраксин Бор они нашли пустую полуразрушенную во время бомбежки избу лесника и отсюда ходил и в разведку по Любаньскому району. Первым в Любань отправился Ваня Голубцов, а за ним по окрестным деревням ушел в разведку Петя. На хозяйстве в полуразрушенной избе остался их командир Николай Кузьмин.