Не тихий Тихий океан

Там дожидался Дубасова и пароход Джалуитской компании «Германия». Огромное судно в десять тысяч тонн доставило свежую зелень и мясо. К сожалению, терзавший штаб эскадры информационный голод утолить ни ему, ни угольщикам не удалось. На Джалуите с новостями было небогато, а чумазые углевозы фирмы Баллина слишком давно покинули порт. Из новостей имелись только окончательно обозначенные сроки и координаты встречи с Тихоокеанским флотом на островах Бонин. Следующим пунктом назначения в соответствии с ними значился Порт-Ллойд, куда следовало прибыть до двадцатых чисел ноября.

Обратным рейсом на пароходе отправили немногих заболевших, в том числе и одного из офицеров. На него попутно навесили заботу о мешке со штабной почтой для передачи телеграфом с острова Яп, также входившего в германские протекторатные земли. Дальше, после необходимого лечения в местном госпитале, им предстоял долгий путь домой на обычных рейсовых судах.

После очередной бункеровки до полных запасов тепло простились с немцами, снова обменявшись салютами, и двинулись дальше на север уже одни. Отдыха экипажам не давали. Время поджимало. И так в обозначенные штабом наместника сроки никак не укладывались. Тем не менее шли без надрыва, щадя машины. Оставшуюся часть маршрута преодолели без происшествий.

В итоге, хотя и чуть позже, чем ожидалось, Российский Тихоокеанский флот получил более-менее подготовленное пополнение в виде эскадренных броненосцев «Слава» (пятого корабля серии «Бородино») и «Александр II» (однотипный с «Николаем»), крейсеров «Память Азова» и «Адмирал Корнилов», броненосной канонерской лодки «Храбрый» и тринадцати эсминцев. С ними пришли плавмастерская и восемь пароходов со снабжением, запчастями и грузчиками.

При формировании эскадры был максимально учтен опыт плавания Рожественского, поэтому на переходе личный состав имел возможность заниматься боевой подготовкой, даже несмотря на то, что на некоторых кораблях еще продолжались работы по доводке вспомогательных механизмов и перевооружению. Хотя большинство экипажей формировались вновь, новобранцев в них почти не оказалось. Да и те, что все же попали, были исключительно добровольцами, рвавшимися на войну.

Это в корне отличалось от того, что наблюдалось на второй эскадре. Туда, наоборот, загоняли отказников. В основном мужиков от сохи, кто «Христом Богом» молил оставить их, так как дома семеро по лавкам[37]. Надо полагать, делалось это исключительно в воспитательных целях. О практической стороне вопроса вряд ли думали.

Такая новость вызвала немалое удивление. Все помнили жесточайший кадровый голод, при котором готовилась отправка Рожественского. Но объяснялся этот казус предельно просто. Оказывается, люди были, и новой мобилизации для нужд флота не потребовалось.

Благодаря кропотливой работе начальника оперативного отдела штаба Кронштадтского порта капитана первого ранга Скаловского и капитана второго ранга Плансона их изыскали, причем порой в самых неожиданных местах. В первую очередь организовали перевод грамотных, опытных специалистов с явно устаревших и утративших всякую боевую ценность судов. Также до конца войны расформировали все учебные отряды. Но помимо этого комендоров изъяли еще и с экипажных огородов, а минеров, и даже минных квартирмейстеров, из поваров, садовников, вестовых и прочих обслуживающих служб высоких начальствующих лиц. За время похода, оказавшегося намного короче, они не вымотались до последнего предела и полностью освоили свои заведования.

По словам второго младшего флагмана третьей эскадры контр-адмирала Вирениуса, лично занимавшегося формированием экипажей, побочным итогом отмены второй мобилизации стало списание более двух десятков единиц старых мониторов и канонерских лодок, к устаревшим пушкам которых образца 1867 года не имелось даже боеприпасов[38]. А заодно полное переформирование Кронштадтской портовой конторы и штаба порта. При этом не обошлось без многочисленных отставок, в некоторых случаях даже без мундира и пенсии. Высвобождавшиеся деньги, весьма немалые, уже заложенные в бюджет на содержание всего этого, ничуть не терзаясь сомнениями, пустили на давно напрашивавшееся переоснащение порта и расширение мастерских по производству станций беспроволочного телеграфа Попова – Дюкертэ.

Поскольку столь ретивые офицеры своей бурной деятельностью неизбежно нажили себе множество весьма влиятельных врагов, Дубасов планировал взять их обоих в свой штаб, но Скаловский на тот момент состоял в комиссии вице-адмирала Дикова, занимавшейся пересмотром положения о морском цензе и разработкой нового устава службы. Так что на Дальний Восток отправился только Плансон.