Не то место, не то время

– Отличный вид, не правда ли? Очень удобно.

Анна вздрогнула и побледнела. Бьюсь об заклад, ей померещилась армия снайперов, держащих ее на прицеле. Блефовал ли Тимур или нет – не ясно. Но своего добился. Анна кивнула и сказала, облизнув пересохшие губы:

– Пусть идет.

Тимур протянул мне руку. И, не упуская из вида Анну, рывком поднял с пола. Я сразу же оказалась за его спиной. Но уйти и оставить его с ней!

Я вцепилась в его руку намертво и не сделала ни шага в сторону, игнорируя гримасу Константина и возрастающую злость Анны.

Тимур сказал с ядовитой усмешкой:

– Деточка, уйди со сцены. Не мешай взрослым разговаривать.

Меня будто наотмашь ударили. Щеки запылали огнем. Но Тимуру было на это плевать. Схватив меня за шею, будто нелепого провинившегося щенка за шкирку, он в два шага пересек номер и вышвырнул меня в коридор.

По инерции, я пролетела вперед. Но Константин поймал меня у самой стены. Зажал рукой рот, не дал даже пошевелиться.

Слезы застелили глаза. Я бросила затравленный взгляд на Тимура. Он улыбался Анне. Что сказал он ей я не услышала, но тихий смех зашелестел по коридору. Несомненное, смеялись надо мной.

Константин легонько подтолкнул меня в спину и одними губами произнес:

– В мой номер. Живо.

Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. Стуча зубами и глотая слезы, я нарезала круги по гостиной номера Константина. А Тимур в это время был под прицелом.

Но время для истерики было что ни на есть самое худшее. Я обхватила голову руками. Зажмурилась и заставляя себя глубоко дышать, простояла неподвижно некоторое время. Удивительно, но помогло.

В горле пересохло. Взяв из мини-бара бутылку минеральной воды, я попыталась открыть ее. Но руки так дрожали, что свинтить крышку оказалось невозможным. Вспыхнув, я в ярости зашвырнула ее в стену. Осколки зеленого стекла разлетелись по комнате. Вода журча потекла по светлой поверхности стены, оставляя некрасивые потеки.

Прислонившись спиной к стене, я бессильно съехала на пол. Обхватила руками ноги и уткнулась лицом колени. Никогда в своей жизни, я так искренне и горячо не молилась Богу.

Их шаги я услышала задолго до того, как открылась дверь номер. Удивительно даже, как два незнакомых человека, столь недавно и стремительно ворвавшихся в мою жизнь, стали так важны для меня. Но чего во мне сейчас было больше – злости или радости – я не знала даже сама.

Сил не нашлось даже на то, чтобы подняться. Главное, они вернулись невредимыми. Чем мне это грозит, я не подумала.

Тишина комнаты не таила угрозы, не давила на плечи. Мы таращились друг на друга не находя слов и объяснений своим поступкам и действиям. И никто не решался нарушить молчание.

Тимур сжал руки в кулаки так сильно, что едва не затрещали кости. Он разрывался от противоречивых желаний: схватить меня в охапку или наорать за то, что ослушалась. Еще он боялся. Моих неминуемых вопросов. Моей реакции на его нелицеприятные ответы или, что гораздо хуже, ложь.

Константин присел на корточки рядом со мной. Коснувшись моей щеки, заставил обратить на него внимание. Пристально вглядываясь, спросил:

– Ты как, цветочек?

Он ждал ответа на свой вопрос. А я смотрела на него, пытаясь понять что же в самом деле чувствую. И вдруг, не отдавая отчета в собственных действиях, я схватила осколок бутылки и приставила к его горлу.

Тимур тут же шагнул к нам. Но Константин поднял руку, призывая его остановиться.

Тонка струйка крови потекла по его шее. Ни он, ни я, не замечали этого. Я смотрела в его глаза неотрывно, в нелепой попытке понять. А глаза у него были такие же темно-синие, как и у брата.

Я отбросила осколок в сторону. Не узнав своего голоса сказала:

– Отличный план, ребята. Достоянный великих полководцев.

Их словно молния сразила. Удивительно, но факт. Они растерялись. И воспользовавшись неожиданной паузой, я смогла уйти.

Да только не далеко. Тимур нагнал меня где-то между вторым и первым этажами. Слезы против воли хрустальными каплями катились по щекам. Сил бороться с ним не осталось. Я не верила его словам, но горячий шепот обжигал шею. Рядом с ним мне было мучительно больно, но нигде больше я быть не желала.

Долгий горячий душ не вернул мне сил, но прояснил мысли. Я не сумела разгадать головоломку до последней детали, но в общих чертах она стала понятна. Да только я предпочла бы оставаться в полном неведении. Но поздно. Ставки сделаны.

Тимур пытался улыбаться и казаться милым, но напряженный пристальный взгляд выдавал с головой. Он поставил передо мной чашку дымящегося чая. Сел напротив и нервно побарабанил пальцами по своей. Наверное, следовало что-то сказать. Но слова не находились. Тимур придвинул мне сразу три коробки конфет. Только это напрасно. Такую правду ничем не подсластишь.

Обняв ладошками горячую чашку, я попросила:

– Дай, пожалуйста, сахар.

– Да, конечно.

Тимур суетливо подскочил и, повернувшись ко мне спиной, полез в шкаф. Я тут же поменяла наши чашки местами. Никогда не пью чай с сахаром. Он портит весь вкус.