Не то место, не то время

Книжки на полках тоже перетряхнули. И теперь они стояли неровными рядами перепутавшись местами. Дверь сейфа слегка приоткрыта. Не удержавшись, я заглянула внутрь. Деньги лежали на прежнем месте. Похоже, вернуться за ними Инесса не смогла.

Вспомнив экс-работодательницу, я воззрилась на ее портрет. Собственно, ей, точнее бесконечному ожиданию под дверью ее кабинета, я и была обязана посетившему меня озарению. И своей привычке шагать туда-сюда, пытаясь унять волнение, конечно, тоже.

Именно так я обратила внимание на несовпадение размеров внутренней и внешней стен кабинета Инессы. Внутри она была семнадцать шагов, а снаружи восемнадцать. Признаться, не ломай я голову над тем, куда могли подеваться пропавшие деньги, в жизни бы не обратила внимание на это несоответствие. Ведь и все страждущие чужого богатства не видели разницы.

Мысль о тайнике в стене прочно засела в моей голове и не давала покоя. Но идея эта больше напоминала бред сумасшедшего, до тех пока разрозненные кусочки мозаики не сложились воедино.

В след за этим явилась и мысль о том, что в огромном старом здании отеля, со всеми его коридорами подсобками, может быть два тайника, построенных по одному и тому же принципу. А, учитывая, что площадь каждого внушительна, один вполне можно использовать для временного хранения трупа столь своевременно исчезнувшего управляющего.

Но временное часто становится постоянным, посему Илларионов так и остался замурованным в цоколе. До тех пор, пока убийца не занервничал и не решил перепрятать свою жертву. Мы же с Аленкой оказались на его пути и план пришлось корректировать на ходу. Прятать труп показалось обременительным, а вот устроить пожар и попытаться все выдать за трагедию, да чужими руками заткнуть рот полиции и экспертам, явно заметившим бы нестыковки во время следствия – это совсем другое дело.

Собственные доводы казались мне железными, тем более, что первый тайник я нашла и моя догадка, увы и ах, подтвердилась. Но сейчас, при лицезрении портрета мадам Рудзенко, собственная логика казалась не столь очевидной.

По словам Ромки, в ночь, когда пропали деньги, ремонт в кабинете Инессы уже был завершен. Но краска на портрете высохла не до конца, поэтому для хранения выигрыша был отдан кабинет управляющего. Следовательно, не было ни единого шанса спрятать их за стену. Ведь портрет – своего рода фреска, он и есть стена, расписанная от потолка до пола. Любое повреждение краски сразу бросилось бы в глаза. Как минимум, самой Инессе. А, судя по тому, что она продала все свое имущество, чтобы отдать чужой долг, о местонахождении пропажи она действительно не знала.

Я приуныла. Похоже, эта загадка не дастся никому. Я посмотрела на часы. Пора было уходить. Прихватив не пригодившийся топор, я покинула чужой кабинет. На полу возле двери меня ждали рюкзак и куртка. Еще пару минут и я навсегда покину это страшное место.

Упрямство вновь взяло верх. Чертыхнувшись, я открыла кладовку, граничащую с кабинетом Инессы. Помещение без окон с ядрено-ярким освещением в потолке. По всему периметру полки с постельным бельем, одеялами, покрывалами и прочей утварью для номеров. Ровным счетом ничего интересного. А уж прятать здесь деньги и вовсе глупо – ни в одном помещении отеля так часто не сновал персонал, как здесь.

И все же, я продолжала упорствовать, будто в меня злой дух вселился (надеюсь, не приведение страдающего по баксам управляющего).

Не заботясь о чужом добре, я освобождала полку за полкой огромного стеллажа, бросая его содержимое к противоположной стене. Когда же стеллаж был освобожден, а гора тряпья стала выше моего роста, я отошла на пару шагов в сторону и осмотрела стену.

Усмехнулась. Придвинула стоявшую в углу без дела стремянку. Прихватила ящик с инструментами и поднялась повыше. Сев на верхнюю ступеньку лестницы, я аккуратно (и быстро, что особенно отрадно!) открутила решетку вентиляции.

Собственно, никакой вентиляции здесь и не существовало, от нее давным-давно избавились при реставрации здания. Но дыра в стене (сквозное отверстие между двумя помещениями) и решетка остались. И Илларионов, будучи человеком следившим за ремонтом в кабинете Инессы и установкой портрета, знал о ней отлично. Вот и вспомнил в критический момент.

Извернувшись в три погиби, я посветила внутрь узкого пространства между стеной подсобки и внутренней стороной огромного портрета.

В умении создавать тайники Илларионову явно не откажешь. Без подсказки, ни единого шанса найти запрятанное. Разве что при очередном ремонте или сносе здания. Жаль, что о своей жизни он позаботился куда хуже, чем о сохранности чужих баксов.

Денег оказалось действительно очень много. От пола до самой решетки, почти до потолка, если быть точной.

Без всякого труда я достала верхнюю пачку. Пересчитала и вспомнив школьные уроки математики, вытащила еще несколько. При этом общая гора денег даже визуально ничуть не уменьшилась.

Сфотографировав плод своих трудов, я слезла вниз. Побросала деньги в рюкзак и покинула чертов отель.