Не то место, не то время

Все мое тело было сплошь в синяках и ссадинах. Мышцы беспрестанно ныли, будто их завязывали в морские узлы. Голова кружилась не то от травмы, не то от слабости. Но все это ерунда. Тело заживет. А вот от мыслей спасенья нет.

Задерживаться в Тель-Авиве больше, чем на неделю, я не планировала. Будущее меня не пугало. Деньги из отеля я оставила у Тамары, взяв лишь несколько купюр на дорогу. К моему удивлению, гонорар от Константина поступил на мой счет в указанный им срок. Выходит, за свои «услуги» я напрасно взяла двойную плату. А если уж быть до конца честно, баксы из отеля я забрала из вредности. И еще потому, что хотелось Аленке приятное сделать, отблагодарить за ее доброту ко мне.

В общем, проблем с деньгами не наблюдалось. Но абсолютно никакой радости данный факт не доставлял. Они были очень кстати, чтобы продержаться на плаву, пока не найдется работа. Хотя и без них я бы с голоду не сдохла. А дальше…я планировала с ними расстаться, убежденная, что счастья они не принесут.

О работе я тоже переживала не слишком. После стольких лет на Востоке, я обзавелась множеством друзей и знакомых. Они давно звали меня остаться. Предложения были и от друзей Тамары. Но я рвалась в Питер, отказываясь от всех возможностей. Теперь родной город для меня закрыт.

Не потому, что мне грозила опасность. Даже думая о произошедшем в самых черных красках, я понимала, что опасаться мне нечего. Я могу вернуться в любой день. Но там был он.

И я не знала, чего боялась больше – никогда не встретиться с ним или вновь оказаться рядом.

Мне нужно было время, чтобы научиться жить с этим. Заставить себя не вспоминать. Не видеть его лицо, каждый раз закрывая глаза.

Тамара была права, мужчины не стоят слез. Но она забыла сказать, что тот, кто стоит, уходя оставляет после себя выжженную пустыню. Все или ничего. Других вариантов судьба не предлагает. Во всяком случае, мне.

Это, конечно, не конец. И не приговор. Я сумею вновь научиться мечтать, когда-нибудь создам семью и буду жить с хорошим мужчиной. Он станет мне лучшим другом. А я буду ценить его за безопасность и комфорт, за умные речи и житейские приятности. Но иногда, идя с ним под руку по улице, я все же буду видеть другого в проходящих мимо силуэтах. И с этим тоже придется жить.

– Не самая лучшая погода для прогулок, – услышала я за спиной и сердце кубарем покатилось в пропасть.

Мы вернулись в исходную точку. В точно такой же ветреный будний, только на берегу Невы. Тогда все и началось. Но что теперь?

Тимур буднично уселся на скамейку рядом. Посмотрел на небо, зажмурился от солнца. Бросил быстрый взгляд на меня.

Я поставила стаканчик на скамейку, чтобы не было видно, как дрожат мои руки. А в целом, само спокойствие. Не только он умел играть в покер с жизнью.

Молчание затягивалось. Самое время поговорить о погоде и окончательно разбежаться по разные стороны.

Тимур взял стаканчик и в несколько глотков допил мой напиток. Почему-то это разозлило. Не сдержавшись, я буркнула:

– Вообще-то это мой кофе.

– У нас с тобой теперь все одно на двоих, родная, – пожал плечами он, будто это само собой разумелось.

Я отвернулась, предпочитая смотреть на море. Оно успокаивало мою ярость.

– Что же, например?

– Жизнь. Кофе. Постель. Судьба.

Я резко поднялась. Тимур тут же ухватил меня за руку. Пытаясь вырваться, я тихо прорычала:

– Отпусти.

– Останься, тебе ведь интересно.

– Ничего не желаю знать!

– Разве? – усмехнулся он. – Ведь кое-какие пробелы остались… Любопытство – вещь скверная. Оно как жажда. Пока не утолишь, будет терзать.

– Тебя или меня?

– Нас.

Тимур отпустил мою руку. Кивнул на скамейку и предложил вкрадчиво:

– Присядь. Поговорим. Без глупостей. Начистоту. Как ты и хотела.

Послать его к черту – вот чего я хотела. Но он прав. Мы слишком похожи. И оба отлично знаем, что пока в этой истории не поставлена точка, она не отпустит ни его, ни меня

Я вернулась на свое место. Сложила руки на груди. И сердито буркнула:

– Начинай.

Тимуру потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, подобрать слова. Я не торопила, не мешала. Мне вдруг стало очень спокойно. Но смотреть в его сторону я все же не решалась, предпочитая его синим глазам неспокойные волны.

– Отец и Юсуф знали друг друга с юности. Отцу претили его методы, нравы, отношение к людям и деньгам. Он никогда не вел с ним дел и избегал любых проектов, с которыми мог быть связан Аббасов.

– Боялся испачкаться? – без тени иронии спросила я. Тимур кивнул.

– Отец был человеком прямым, жестким. Он не прощал ни слабости, ни глупости. Ни себе, ни другим. Аббасов же – воплощение обеих.

– Твой отец Юсуфа презирал и игнорировал. Аббасов же его ненавидел, но навредить не мог. Все изменилось после его смерти. Захотелось урвать кусок чужой империи?

– Карты и сомнительные операции изрядно подточили его благосостояние. Сказать по правде, он был в шаге от банкротства задолго до смерти отца. Но выворачивался и с успехом топил других. Он ничем и никогда не брезговал.

– Анна помогала ему?