Не то время, не те люди (СИ)

Бармен спросил ее о деньгах и она с неким огорчением поняла, что денег у нее не было. Но она могла позвонить кому-нибудь, и ей бы привезли любую сумму.

У той, другой это срабатывало.

На третьем стакане к ней подсел какой-то мужчина, пахнущий столь мерзко своей наглостью, что она чуть не выпустила назад выпитое.

Но это только она учуяла этот запах.

Нормальные люди это не чуют, и она осталась сидеть на месте, почти не понимая, что ей предлагает этот мужчина. А когда поняла, что мужчина предлагает ей расплатиться за алкоголь, потанцевав, сразу согласилась. Так даже лучше, она хоть выпустит пары виски из головы.

Спьяну не сразу поняла, куда ее привели, поддерживая под локоть. Сидящие мужчины сально ухмылялись и едва один из них потянул с ее плеч курточку, как хмель выветрился моментально.

Папа хорошо ее выучил.

Очнулась от красной пелены перед глазами, лишь ощутив жжение на щеке и углядев трупы по всей комнатке. Нос отказывался работать и во рту жгло от собственной крови.

Воняло разлитым алкоголем.

Замеченное полотенце справилось с кровью на лице плохо. Но этот же кусок тряпки отлично впитал разлитый по полу алкоголь. Искры найденной на столике зажигалки хватило, чтобы полотенце вспыхнуло факелом. Папа еще научил ее вовремя скрывать следы и вовремя делать ноги.

Из плохого заведения выскочила, прикрывая лицо драным рукавом. Папа всегда повторял, что показывать лицо это очень плохая идея.

Домой приехала, умудрившись не напороться ни на одну патрульную машину.

Папа сразу заметил ее вид. Даже юркнуть к себе не успела, как проход был перегорожен папой.

— В чем дело? Риппи?

Она рассказала все до последней точки.

Все выдала.

И как ей было хорошо с Беном.

Как он ее сладко целовал и трогал. Везде трогал.

И как он уехал, не сказав ни слова.

Рассказала подробнейше, как ездила к его дому, но завернула в бар. Как пила и как ей пришлось выворачиваться из чужих рук. Рассказала, как она подожгла ту комнату вместо со всеми мертвыми чужаками, пока папа дрожащими от нервов руками и яркими голубыми от бешенства глазами обрабатывал ей ранки. Через несколько минут начали прибывать ребята.

Они уехали всем скопом, но также быстро вернулись.

Тайлер лишь сказал, что там уже нечего ловить. Да и в принципе она сделала там, все что можно.

После все молчали, рассевшись по кухне и только Финли что-то орала папе.

А потом кричала и на нее.

— Вон он, сидит, как ни в чем не бывало! Вон твой Бен! Засел в машине, не при делах. Сидит и ждет, ублюдок!

На этих словах она сразу рванула к себе — смотреть на приехавшего снова Бена. Долго не смотрела, посидела и побежала наверх. К нему побежала, но у дверей ее перехватил Тайлер.

И усыпил.

Но проснувшись следующим днем, не стала винить Тайлера. И на папу сердиться не стала, по чьей указке Тайлер ее усыпил.

Лишь выскочив вечером через прореху в заборе, задумалась о том, как отреагирует Бен.

То, что обязательно увидит ее ссадину и разбитый нос, она прекрасно понимала.

— Кто?

Бен пах самой злющей яростью. Сразу запах этим всепоглощающим гневом, едва она пристегнулась, рискнув после повторного вопроса перелезть к нему на колени и уткнуться ему в шею.

И умудрилась уснуть.

Спала некрепко, чувствуя сквозь сон горячие губы, скользившие по лбу, и охрененно огромные руки, что крепко держали в капкане. Только проснулась, как ничуть не успокоившийся зверь снова задал тяжелый вопрос.

— Любимая… Кто это сделал?

— Я… я сама виновата, Бен. Я хотела… узнать, каково это — быть обычной.

— И?

— Ты уехал. Я расстроилась. Думала, ты больше не приедешь. Вечером уехала. Думала к тебе поехать, но… побоялась. Думала, ты даже не впустишь. Еще больше расстроилась. А там бар был, недалеко от твоего дома. Я туда зашла. Один угощать выпивкой стал. Я много выпила. Сначала весело было. Даже низ живота после тебя болеть перестал. Потом меня кто-то пригласил потанцевать. Но там танцевать негде было. В какую-то подсобку привели. А там еще шестеро сидели и еще трое в карты играли. Меня, вроде как, за проститутку приняли. Я не сразу поняла. Курточку один порвал, когда трогать себя запретила. Они ничего не успели, Бен! Но я все равно хорошо помылась. Везде помылась, Бен. Если захочешь, я ещё раз помоюсь, Бен.

— Покажешь место. Сейчас же.

— Они все мертвы, Бен. Я всех убила.

Значит, ему никто ничего не рассказал.

Так-то некуда ехать.

Да и незачем.

Зверь еще долго пах бессильной злобой, пока она снова сама двигалась на нем. А после буркнул те слова, которые могли остановить ее еще вчера.

— Из дома без меня ни ногой. Я вечером приеду. Поняла?

А днем Тайлер появился с рассеченной скулой и заметным синяком под глазом. На ехидный папин смешок через силу выдал, что это Бен его так приложил. Папа смеялся очень долго и громко, почти смакуя свою радость.

А вечером папа все время с кем-то разговаривал по телефону, привычным движением подвинув к ней очередные фото и схемы. Планы на вечер были нарушены, папа звал работать. Наконец, объявив ей и Финли отмашку уезжать, тихонечко выдал, что сбор будет… у Бена дома.

И что он тоже едет. Мол, хочет в глаза Бену глянуть.