Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

— Я — бывший поверенный, юрист, лишенный права практики в связи с фальсификацией счета, который находился у меня в управлении. Вот так, мистер Каррадос, — ответил Карлайл, поднимаясь.

— Сядь, Луис, — мягко произнес Каррадос, чье лицо и удивительно живые глаза излучали доброту и понимание. — Кресло, на которое ты сейчас сядешь, крыша над твоей головой, да и вообще вся уютная обстановка, которую ты не преминул заметить, — конечный итог истории с фальсификацией одного доверительного счета. И что, разве я называю тебя «мистер Карлайл»? Ну о чем ты говоришь, Луис!

— Я не подделывал этот счет! — яростно выкрикнул Карлайл. Однако же уселся и добавил уже спокойнее: — И зачем я тебе все это рассказываю? Я никому об этом не говорил.

— Слепым больше доверяют, — ответил Каррадос. — Мы не участвуем в марафоне, в обычном соперничестве между людьми. Кроме того, почему бы тебе не быть со мной откровенным, ведь в моем случае счет был подделан.

— Что ж, Макс, спасибо тебе на добром слове.

— Практически все, чем я владею, перешло ко мне по наследству от американского кузена при условии, что я возьму фамилию Каррадос. Свое состояние он сколотил путем гениальной махинации: ему удалось подделать отчеты об урожае и выйти сухим из воды. Я хочу обратить твое внимание на тот факт, что унаследовать краденое добро столь же предосудительно, как самому его украсть.

— Но куда безопасней. Мне немало известно об этом, Макс… Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, чем я занимаюсь?

— Расскажи, — попросил Каррадос.

— Я возглавляю частное агентство расследований. Когда меня лишили лицензии, пришлось задуматься, как жить дальше. И вот что я сделал: сменив имя и внешность, открыл контору. Мне досконально известна правовая сторона бизнеса, а «наружной» работой занимается бывший сотрудник Скотленд-Ярда.

— Замечательно! — воскликнул Каррадос. — И многих убийц ты уже изловил?

— Да нет, — честно признался Карлайл, — мы занимаемся все больше разводами да растратами.

— А жаль, — заметил Каррадос. — Знаешь, Луис, я втайне всегда мечтал стать детективом. Эта мечта до сих пор меня не покинула, я думаю, что смог бы совершить кое-что полезное на этой ниве, представься только случай. Ты улыбаешься?

— Ну что ж, в этом что-то есть…

— Да-да, слепой детектив… слепой идет по следу…

— Наверное, ты прав, есть определенные преимущества, — поспешил деликатно добавить Карлайл, — но если серьезно, я не могу себе представить другую профессию, кроме разве что художника или скульптора, в которой зрение играло бы такую важную роль.

Каким бы ни было на сей счет мнение Каррадоса, он держал его при себе, на его дружелюбном лице не отразилось и тени несогласия. В течение целой минуты он курил, словно наслаждаясь видом голубоватых струек дыма, витающих и постепенно растворяющихся в воздухе. Хозяин поставил перед своим гостем коробку с сигарами той марки, которую Карлайл ценил чрезвычайно, но считал для себя непозволительной роскошью, и то, с какой деловитой уверенностью и легкостью слепой человек принес и поставил перед ним эту коробку, вызвало у Карлайла легкое замешательство.

— Когда-то и ты, Луис, был ценителем искусства, — заметил Каррадос, помолчав. — Что ты скажешь о моем последнем приобретении: взгляни вон на того бронзового льва на витрине. — Карлайл начал оглядываться, и он быстро добавил: — Я имел в виду другую витрину, ту, что слева.

Карлайл бросил взгляд на своего собеседника, — лицо его выражало лишь кротость и благодушие. Они подошли к скульптуре, и гость принялся внимательно ее осматривать.

— Хороша, — признал он. — Кто-то из поздних фламандцев, не так ли?

— Нет, это копия работы Видаля[119] «Рычащий лев».

— Видаль?

— Да, французский скульптор, — тон Каррадоса сделался неестественно ровным, — он, по несчастью, был слеп — как и я.

— Макс, старый притворщик! — возопил Карлайл. — Признайся, последние пять минут ты обдумывал этот ход! — Чувствуя себя одураченным, он закусил губу и повернулся спиной к хозяину дома.

— А помнишь, как мы гурьбой наваливались на этого самодовольного осла Сандерса, а потом хохотали над ним? — спросил Каррадос, не обращая внимания на недовольство Карлайла.

— Помню. Ну хорошо, — сказал он, имея в виду бронзового льва, — и как он это делал?

— Руками.

— Само собой. Мейя интересует, как он изучал свою модель?

— Тоже руками, он называл это «ближайшим рассмотрением».

— Он что, и льва ощупывал?

— В этом случае он прибегнул к услугам дрессировщика: тот привел к нему льва и держал его, покуда Видаль изучал животное… Так ты согласен пустить меня по следу тайны, Луис?