Не только кимчхи: История, культура и повседневная жизнь Кореи

Один из образов, который возникает в сознании корейцев, когда речь заходит о колониальном прошлом, – это образ японского учителя, стоящего перед учениками в форме и с саблей на поясе. Действительно, в такой экипировке некоторые японские учителя работали в 1911–1922 гг., в период наиболее жёсткого колониального правления. Образ учителя с саблей можно считать своеобразным символом японской образовательной политики, которая теоретически должна была стать важным инструментом ассимиляции и японизации корейского населения. Но, как мы увидим позже, на практике она привела к совсем другим результатам.

Надо сказать, что современное образование стало в Корее относительно массовым именно в японские времена, хотя первые школы современного типа были открыты в Корее западными протестантскими миссионерами ещё в 1880-е гг. Разумеется, и до появления в стране протестантских миссионеров в Корее существовали школы, более того, Корея, как и другие страны Восточной Азии, всегда была страной, в которой образованию уделялось очень большое внимание. Однако устройство традиционной корейской школы радикальным образом отличалось от устройства школы современной.

В традиционной Корее школьники изучали в первую очередь, как бы мы сейчас сказали, предметы гуманитарного цикла, причём речь в основном шла не о философии, истории и литературе как таковых, а исключительно о классической китайской литературе, конфуцианской китайской философии и древней и средневековой китайской истории. Все учебные материалы были составлены на древнекитайском языке (ханмуне), который в Корее оставался языком делопроизводства и официальной переписки вплоть до конца XIX века (см. главу 7). Собственно говоря, овладение ханмуном и было главной задачей учащихся начальных школ старой Кореи (впрочем, само употребление современного термина «начальная школа» применительно к старой Корее может вызывать немало вопросов).

В корейских школах до конца XIX века не было и столь привычного нам разделения на классы: в школьном помещении одновременно занимались ученики самых разных возрастов, а порою – и самого разного уровня подготовки. В основе образования лежало заучивание наизусть огромных объёмов текста. Мало кто думал, что образование должно быть интересным само по себе – его воспринимали в первую очередь как работу.

Именно поэтому появление в стране миссионерских школ в 1880-е гг. было революционным явлением. В этих школах детей учили не тонкостям китайского стихосложения, а современным наукам – математике, физике, географии. Дети были сгруппированы в классы и учились по стандартным учебникам, которые предусматривали постепенное продвижение к высотам знаний в более или менее согласованном и общем для всего класса темпе. Всё это, как и введение женского среднего образования, сейчас кажется совершенно естественным, но в Корее конца XIX века было настоящей инновацией.

Разумеется, далеко не все приветствовали это нововведение – причём особые проблемы возникли у женских школ. Представители старой корейской элиты не могли понять, почему эти странные носатые иностранцы хотят учить девочек каким-то непонятным предметам, и пришли к простому и логичному выводу – они таким образом готовят элитных проституток. Дополнительную роль сыграло то обстоятельство, что в общежитии школы Ихва, самой престижной из миссионерских женских школ, были установлены радиаторы парового отопления. Некоторые консерваторы считали, что эти странные устройства должны лишить учениц возможности зачать ребёнка, так что в будущем они смогут заниматься изощрённым развратом, не опасаясь беременности.

Корейская школа современного типа в 1910 году. В таких школах преподавали геометрию и химию, а не историю Древнего Китая, и весь их уклад был скопирован со школ западных стран: ученики носили форму, сидели за партами лицом к учителю, в классе были доска и учебные пособия привычного нам типа

Однако миссионерские школы не смогли стать массовыми. Учились в них немногие. Впрочем, именно из числа учеников миссионерских школ вышла значительная часть корейской политической, экономической и научно-технической элиты – причём относится это не только к Корее Южной, но и к Корее Северной (основатель северокорейского государства Ким Ир Сен сам был выходцем из протестантской семьи, которая была тесно связана с системой миссионерских школ).

Однако с установлением в Корее колониального режима в 1910 году решающую роль в развёртывании системы современного образования стали играть не миссионеры, постепенно оттеснённые на второй план, а японские колониальные власти.