Не только кимчхи: История, культура и повседневная жизнь Кореи

Однако здание и его прошлое постоянно вызывали чувство дискомфорта у корейцев – при этом парадоксальным образом по мере того, как колониальные времена всё больше становились частью истории, связанные с ними негативные эмоции усиливались. Тот факт, что в здании когда-то размещалась колониальная администрация, перевешивал и его архитектурную ценность, и его историческое значение, так что в середине 1990-х гг. было принято решение о его сносе. За этим решением стоял президент Ким Ён-сам, который всегда был готов повысить свою популярность, продемонстрировав жёсткость в отношениях с Японией. Снос давал возможность освободить занятую зданием территорию и вернуть её первоначальному владельцу – дворцу Кёнбоккун.

15 августа 1995 года Корея отметила пятидесятую годовщину независимости, и именно в этот день начался демонтаж Сеульского Капитолия: кран снял знаменитый купол, венчавший здание. Работы заняли несколько месяцев, и сейчас здание администрации генерал-губернаторства, которое оставалась центром корейской политической и административной жизни в течение шести десятилетий, теперь можно увидеть только на старых фотографиях.

Среди разнообразных вопросов, которые когда-то вызывали большую озабоченность колониальных властей, следует упомянуть проблему регулирования проституции. Коммерческий секс в Корее в колониальную эпоху был разрешён и облагался налогом. О проституции пойдёт речь в следующей главе.

15 Любовь на продажу

1916 г. – колониальная администрация вводит общекорейские правила, регулирующие проституцию

Традиционно в странах Восточной Азии внебрачный секс не осуждался – если говорить о мужчинах, разумеется. Коммерческий секс тоже на вызывал особой озабоченности.

Однако в Корее в старые времена проституция была явлением на удивление редким. Только самые богатые и влиятельные люди могли позволить себе иметь дело с куртизанками кисэн, в то время как простолюдинам коммерческий секс был практически недоступен. В исторических документах иногда встречаются упоминания о дешёвой проституции для народных масс, но, судя по всему, то были исключения, а не правило.

В наши дни корейские националисты любят напоминать об этом историческом факте, который является для них очередным доказательством «духовной чистоты корейцев». Однако этому феномену можно найти и более прозаические объяснения. В старой Корее почти отсутствовал класс зажиточной городской протобуржуазии, который во всём мире является основным потребителем платных секс-услуг. Поэтому получилось так, что проституция в Корее появилась поздно и во многом под влиянием Японии.

Ворота Намдэмун в 1920-е гг. Уже есть электричество и трамвай и установлены фонари в стиле европейского модерна, но улицы ещё не асфальтированы, а большинство людей одеты в традиционную одежду (корейскую или японскую)

Япония, отказавшись в 1850-х гг. от политики самоизоляции, вскоре вступила в период быстрого экономического развития. Тем не менее в течение десятилетий она оставалась очень бедной страной, и некоторое время «экспортноориентированная» проституция была одним из важнейших источников валюты. Японские проститутки, которых называли караюки-сан (дословно – «те, кто едет за границу»), занимались своим ремеслом по всей Азии – от Сиднея до Владивостока, от Шанхая до Сингапура – как правило, под присмотром японских владельцев публичных домов. Присутствовали они и на российском Дальнем Востоке, где с этими барышнями имел дело, в частности, А. П. Чехов, в частной переписке высоко оценивший их профессиональные качества. Деньги, которые караюки-сан посылали на родину, служили третьим по значению источником иностранной валюты для Японии на рубеже XIX и XX веков.

Находящаяся по соседству Корея входила, разумеется, в число тех стран, где караюки-сан работали с полной отдачей. Вопреки популярному представлению, которое активно распространяют корейские националистические пропагандисты, типичный акт коммерческого секса в Корее 1910–1920-х гг. происходил вовсе не между похотливым японцем и несчастной корейской девушкой, которую в проституцию загнала нужда. На деле более распространённой была ситуация, когда кореец (предположительно, на самом деле похотливый) платил за секс японской проститутке (которая занялась этим делом, скорее всего, действительно не от хорошей жизни). До 1910-х гг. японки составляли подавляющее большинство проституток в Корее, да и в 1920-е гг. японок в этом бизнесе было больше, чем кореянок, хотя разрыв постепенно сокращался.

Японские сутенёры и их подопечные были одними из первых, кто прибыл в Корею после того, как в 1876 году она открыла три порта – Пусан, Вонсан и Инчхон – для внешней торговли. Как указано в одном из донесений японского консула, уже в 1881–1882 гг. в Пусане было около сотни японских проституток. Ещё несколько десятков караюки-сан трудились в Вонсане.