Не тот муж

— Не знаю, — я жму плечами, рассматривая горки самых разнообразных овощей и фруктов в сетках, корзинах и вазах. — Я не пробовала ни разу.

У нее уютно тут. Но в этом доме не принято проводить время на кухне. Чаи предпочитают пить и то в строго отведенное время. Что в принципе очень даже удобно — никакого кусочничанья и бесконечного мытья посуды.

— Решила сделать к сегодняшнему ужину, — проговорила высокая полная женщина с внушительным пучков волос на затылке. — Побаловать…

Потом она закричала, и я чуть было не свалилась со стула.

— Как не пробовала?! Как? Даже самую паршивую из богомерзкого «Тикси»?!

Я кивнула, вновь взобравшись на высокий табурет.

— Никогда, — клятвенно заверила я.

— Хорошо, — вдруг сказала Люся со всей серьезностью и даже с некой патетикой. — Я сделаю это.

В этот момент на кухню заглянула голова Леонид Львовича. Она обвела пространство кухни беглым взглядом, убедилась в том, что ничего не случилось и, также молча, исчезла в темноте коридора с коллекцией механических часов со всего мира.

— Я приготовлю классическую лазанью, а ты погуляй с Аделаидой Георгиевной, — сказала Люся и тоже прошлась по своим владениям внимательным взглядом.

В нем так и читалось, что Люся вычленяет ингредиенты.

— Хорошо, но сначала вы ответите мне на один вопрос.

Я не повелась на этот спектакль. Люся была хорошей актрисой, но плохим сценаристом.

— Задавай.

Наверное, она подумала, что я обжор раз решила промотивировать таким способом. Стыдно признаться, но последнее время я и правда ела, как не в себя и не могла понять в чем причина этой аномалии. Но семейный врач семьи Спасских объяснил, что всему виною стресс, скорее всего подходящие даты менструального цикла (я на тех словах покраснела, как рак) или же, что организм стал восполнять витамины, которых ему раньше не хватало. Мне понравилась версия со стрессом, а вот про витамины не очень.

— Почему вы не хотите, чтобы я помогла вам на кухне?

Люся вздохнула, смяла, а потом расправила полотенце.

— Потому что я очень вредная и подозрительная тетка, Ида. Люблю, чтобы все было по-моему, а потом проверяю и, если нахожу, что сделано было иначе, то очень сержусь. Оно тебе надо?

Ссориться с громкоголосой женщиной мне ужасно не хотелось.

— Мне просто скучно, — проговорила озадаченная я. — И я хотела немного подружиться с вами.

— Со мной нельзя подружиться, Артемида, таким способом. Я не люблю, когда мне мешают. Не делай этого. А еще когда спрашивают про завтрак, обед или ужин. Все будет в срок.

Я поняла. В этой семье все были дипломатами и по профессии (как бабушка и дядя), и по складу ума (как Марина и Леонид), а еще очень непростыми и интересными людьми при этом.

— А ты погуляй с Аделаидой Георгиевной, ей надо больше гулять, а не пропадать часами в библиотеке.

Я не видела в чтении совершенно ничего плохого. Но последнее время отказывала себе в этом из-за все той же прабабушки. Я бы с удовольствием посетила комнату с книгами, но не хотела наткнуться на нее, разговориться и разволновать ее.

— Я же пока вас не будет приберу там немного — пыль смахну, проветрю…

Я ушла, направившись в сторону библиотеки. С одной стороны я напряглась предстоящему, а с другой стороны обрадовалась этому заданию. С Аделаидой Георгиевной надо было начинать общаться и теперь мне стоило продемонстрировать то, что должно было быть у меня в крови — искусству хитрости и дипломатии.

Лизка бы сильно удивилась этому. Наверное, даже рот раскрыла бы, когда бы узнала, что моя мечта выросла не на пустом месте. Послы, консулы, дипломаты — вот какие должности занимали самые яркие представители семьи Спасских.

Я поправила футболку и занесла руку над дверью, за которой «пряталась» моя бабушка. Но так и не постучала. Она разговаривала по громкой связи, а я не сдержалась и вновь подслушала.

— Это надо сделать.

— Так займись этим, Андрей!

Я отдернула себя, вздохнула и вновь заслушалась.

— Все-таки это возмутительно! — проговорила бабушка в неслышимой мною раньше возмущенной манере. — Я взрослый человек, а вы со мной, как с ребенком!

— Мы любим и бережем тебя, ба.

Я постучала. Надо было искоренять в себе эту ужасную привычку самым активным образом.

— Кто там?! Войдите!

— Всего лишь я, а не Марк Антоний со своими товарищами, — неловко пошутила я, почти сознавшись в своем проступке. — Извините, я услышала часть вашего разговора.

Бабушка с черным тюрбаном на голове и яркой брошью по середине окинула меня оценивающим взором.

— Признайся, ты тоже участвовала в этом? — она потянулась к мундштуку, взяла его в руку, но зажигать не стала.

Она стала дирижировать им, а потом отбросила в сторону.

— Общалась с адвокатом и была в курсе всех дел?

— Да. Он ведь мой отец.

Аделаида Григорьевна отвернулась, видно, что пожевала губами, а потом обратила свой взор на меня.

— Все верно. Он твой отец. А они? Избегают меня. Один прикрывается своими ненаглядными травками и выжимками, а другая вдруг бросилась в шоппинг.

Бабушка прошлась по мне взглядом.

— Но ее правда — тебе надо обновить гардероб, Артемида.

— У меня все есть, — возразила я, но в глубине души согласилась с ней.