Не тот мужчина (ЛП)

Сэм нахмурился. Ответь он «да», как предполагала мама, то соврал бы. Он, естественно, беспокоился об агентстве и хотел, чтобы оно продолжало процветать и расти, но совсем не скучал по работе там. Как ни скучал и по своей огромной, стерильной, элитной квартире в Чизвике или друзьям, которые по сути были его коллегами. Спенсер Карлайл был его первым другом, никак не связанным с работой.

— Я бы так не сказал. Лия — невестка Мейсона, работает волонтером. Она берет меня с собой, что бы не скучал в четырех стенах. Ты будешь рада узнать, что мои танцевальные навыки пригодились. В доме престарелых раз в неделю устраивают танцы. Я обещал научить некоторых дам венскому вальсу на этой неделе. Лия заболела и пришлось отложить первый урок, но…

Сэм продолжал оживленно описывать свои успехи с Тревором, визиты к Макгрегорам, вечера кино со Спенсером. Он описал великолепный пейзажи, как хотел попробовать себя в серфинге и заняться здесь греблей. Рассказал, как Берти с приятелями нагло обирали его во время покера, а когда, наконец, выдохся, то понял, что мама все это время молчала.

— Мама? Ты здесь?

— Ты подумываешь о том, чтобы забрать из приюта собаку?

— Э-э, нет. Не с моей работой, ты же знаешь.

— Ты всегда хотел собаку.

— Нет. Я никогда такого не говорил! — возмущенно запротестовал он.

— Ты всегда был таким покладистым ребенком: не хотел собаку, потому что думал, что я не хочу собаку.

— Ты и правда не хотела, верно?

Сэм нахмурился: разговор становился все запутаннее.

— Да. Мы ведь так часто переезжали. Представь, сколько бы добавилось хлопот. Но я никогда не говорила об этом, и однажды даже предложила купить собаку, потому что думала, что тебе одиноко. У тебя не было друзей.

— Трудно заводить друзей, когда не задерживаешься надолго на одном месте, — пробормотал он и сразу же пожалел. — Прости, мам. Нам было весело вдвоем. Мне не нужны были друзья.

— Вот видишь? Ты все тот же покладистый ребенок. Пытаешься заставить свою мамочку чувствовать себя лучше. Тебе нужны были друзья, но ты никогда не жаловался. Нам правда было весело — это наименьшее, что я могла сделать, учитывая, как подвела тебе в другом.

— Мама…

Он был абсолютно потрясен ее словами, не совсем понимая, откуда это взялось.

— Мальчику нужна собака. Может быть, ты смог бы освободить место для Тревора в своей жизни.

— Я уже не мальчик, мама.

— Расскажи мне об этой Лии.

— Что?

— Ты часто упоминал ее, пока рассказывал, как проводишь время.

— Она… — Сэм сглотнул и беспомощно пожал плечами, несмотря на то, что мать не могла это увидеть. — Тут нечего рассказывать.

— Сэм, я твоя мать. Я носила тебя в утробе, наблюдала, как няни меняют тебе подгузники, наблюдала за твоей первой поездкой на велосипеде, вместе с тобой пережила ужасную стадию подросткового возраста с брекетами и прыщами. Я знаю тебя тридцать четыре года, и раньше ты ни разу не называл женщину, которая тебя интересовала, по имени.

— Она меня не интересует. Не в том смысле. — Мама рассмеялась. — И я также упомянул ее сестер. Почему ты сделала такое предположение о ней, а не о них?

— Твой голос меняется, когда ты произносишь ее имя.

— Это какое-то клише! — Он фыркнул. — Ты превращаешься в одну из тех старух, которые пытаются свести сыновей с любой случайной одинокой женщиной? Хочешь женить меня? С нетерпением ждешь возможности стать бабушкой?

— Прикуси язык. Я не старая, я зрелая. И мои внуки будут звать меня Кэтрин.

— Мама, не знаю, как тебе это объяснить, но, если у тебя нет тайного ребенка, который сможет подарить внуков, ты их не получишь, — сказал Сэм, но в голосе не хватало убедительности. Он подумал о Лии, о том, как она дразнила его насчет случайной беременности, и теперь такая возможность, хоть и маловероятная, не вызывала яростного сопротивления.

Мама снова рассмеялась.

— Она хорошенькая?

— Она прелестна, — ответил он, не задумываясь, и поморщился.

Молчание мамы само по себе говорило о многом.

— Понимаю, — в конце концов произнесла она нехарактерно торжественным тоном. — Я хотела бы с ней познакомиться.

— Я возвращаюсь домой через пару недель. Один. Не знаю, какой подтекст ты увидела в моих словах, но уверяю, что ты ошиблась.

— Ты всегда был упрямым. — Она вздохнула. — Милым, покладистым, но ужасно упрямым. Когда что-то хорошее шло тебе в руки, ты всегда сопротивлялся, предпочитая пожертвовать своими желаниями. Я надеялась, что ты это перерос.

— Мне нужно идти, — солгал Сэм. — Люблю тебя, мамуля.

— Называть меня мамулей, когда ты саркастичен, не считается, — запротестовала она.

— Пока, мам, — усмехнулся он.

— Береги себя, Сэмюэль.

Он отложил телефон и задумался.