Не тужи, Гошик!

— И чем же, интересно, вы там изволили заниматься, ухлопав столько времени и спалив пять блоков компьютера? Что вы рассчитывали? Что за проблема?

— Я, мой Митин-Ви…

— Ладно, — махнуло присоской начальство, — короче!

— Я пытался рассчитать и определить формы грядущей цивилизации человечества той самой планеты.

— Бред! А исходные данные?

— Я располагал материалами изучения пещерных людей в районе двух первых посадок: анатомия, структурограммы мозга, средства общения…

— Ясно, петин-светин! Прогнозировать формы будущей цивилизации на столь мизерных исходных данных!

— Я подключал стимуляторы максимального охвата проблемы, мой Командир с обеих заглавных букв. И потом, меня, как бывшего филолога, интересовали только проблемы грядущей письменности. И я…

— Филолога?! — мгновенно высохнув на четверть поверхности, заорал начальник. Этим сказано все! И это — корабль… Продолжайте, фил-лолог!

— Мне удалось рассчитать двести шесть типов языков и письменностей, за сто восемьдесят шесть из которых я могу дать присоску на откусание. Возможно, из них в грядущем будут превалировать лишь несколько наиболее рациональных и, с моей точки зрения, наиболее красивых. Я бы сказал…

— С этим все! А лазер? Шлюзовой офицер, наполнявший водой ваш скафандр, видел у вас лазер! Вы пытались вынести его с корабля! Вам известен пункт корабельного Устава, строжайше запрещающий выход с оружием без разрешения командира? Меня, черт вас побери! Меня, Митина-Витина с обеих заглавных букв!

— А я и не думал использовать лазер в качестве оружия, начальник! — с неслыханной на флоте наглостью ответил несдержавшийся-таки экс-филолог. — Меня, может, образцы пород интересовали!

— Во-о-он!! — заорал толстяк. — Властью, данной мне на корабле, лишаю вас сразу двух званий!

Огромная присоска командира метнулась к груди наглеца, сорвала с нее две птичкилычки, оставив одну, самую тонкую и невзрачную:

— Вон отсюда, шурин-мурин!

.. С сухим скрипом, но с дерзко поднятой головой, разжалованный повернулся и вышел.

— Тухлая жабра! — вполголоса, но достаточно внятно прошуршал он самое обидное для мокрушинцев ругательство.

Митин-Витин с обеих заглавных букв без сил рухнул в кресло.

— Слушай, за что на тебя Тухлая жабра так взъелся? — подсев к приятелю, поинтересовался зачуханный шурин-мурин из реакторной команды. — У нас нынче все только об этом и говорят. Чем ты его допек, Кисеи?

— А, Присей! — обрадовался экс-филолог и экс-петин-светин. — К черту начальство! А тебя-то мне и надо. Ты меня, надеюсь, поймешь, как бывший гуманитар.

— Я тебя, брат, всегда пойму, — весело отозвался Присей. — А в чем дело?

— А вот в чем. Помнишь, я контрабандой компьютер гонял на предмет расчета вариантов будущих языков и письменностей землян? Ну, еще двести шесть вариантов вывел, помнишь? Сто восемьдесят шесть вариантов титановые! Пережег я там у них в компьютерной что-то, да не в этом суть. Слушай дальше, друг Присей! Просмотрел я эти варианты, и один особенно мне понравился: логика, красота, легкость, изящество… Чем-то наш родной напоминает. И так он мне, вариант этот, понравился, брат Присей, что я уже и писать, и бормотать на этом языке начал, ей-богу. А во время третьей посадки был я на побережье с группой разведчиков. В районе скал. Там еще выходы смеситов, знаешь?

— Знаю, — подтвердил замурзай Присей.

— Ну так вот, иду я, поднимаю голову и присоску на отъедание, не вру стоит останец смеситов, по форме совсем как наши мокрушинские кормушницы. А наверху полукругом светлый компонент смеситов образует вот что… — И прямо на присоске, микрографом, зеленым по красному, Крисси вывел чрезвычайно затейливую вязь: «НЕТУЖИГОШИК».

— Похоже на что-то осмысленное, — заинтересованно сказал Присей.

— Чудак! Да это ведь фраза на том самом моем языке! — заорал Крисси. Смысл ее таков: «не впадай в отрицательные эмоции», по-нашему: «не подсыхай чешуями» и — обращение к индивидууму. Понимаешь? Только с моим расчетным вариантом кое-какие мелочи не совпадают: например, имя индивидуума компьютер отделяет и пишет с заглавной буквы.

— Как у начальства! — засмеялся Присей.

— Ага. Но суть не в этом, друг Присей! Суть — в абсолютной невозможности возникновения такой надписи! Ведь тут слепая игра природы: светлая жилка смеситов на темном фоне. Это же просто-напросто порода, Присси! И это — чистейшей воды фраза. Я было побежал туда с лазером, хотел вырезать плиту… Да одна зануда из шлюзовой команды подняла шум. Знаешь небось, как у нас насчет Устава? Так и улетели. Эх…

Присей долго задумчиво глядел на присоску приятеля с полукругом расположенной вязью: «НЕТУЖИГОШИК».

— Как же это объяснить? — спросил он наконец.

— Понятия не имею, — честно признался приятель, — вот хоть высуши, не знаю!