Не твой герой

Бен возвращается со своими пластиковыми игрушками, и Сэм ерошит его волосы.

— Почему бы тебе не вернуться в свою комнату и не подождать свою маму там для

разговора?

— Ладно, — Бен опускает голову, и пока он не ушёл, Сэм садится на корточки на

уровне его глаз.

— Никогда больше не покидай свой дом без разрешения матери.

— Ладно, — его губы дрожат от строгого голоса Сэма, и он убегает в дом.

Сэм встает и запускает свои руки в волосы. Я даже задерживаю дыхание, когда

слышу его рык.

— Бл*дь, я чувствую себя мудаком.

— Это не твоя вина. Он подставил стул к входной двери, чтобы снять цепочку с

петли. Он знает, что не должен делать этого, — Сэм стоит спиной ко мне.

Адреналин отступает, и теперь я чувствую, как моя лодыжка пульсирует. Я смотрю

вниз и замечаю, что я в шортах и майке. Мое лицо вспыхивает.

Сэм поворачивается, и его глаза устремляются вниз на мое тело. Я прикусываю свою

губу, когда его взгляд возвращается обратно к моему лицу, он делает шаг вперед и

проводит пальцем по моей щеке.

Я думала, что быть в его объятьях прошлой ночью было жарко, но быть объектом

его желания, это как попасть в эпицентр пожара. Прошло почти шесть лет с тех пор, как

какой-либо мужчина прикасался ко мне, не считая тех мужиков в клубе. Я опираюсь на

его руку, и он, отступая, помогает мне встать.

— Дерьмо, — я ругаюсь и прыгаю на месте, пока Сэм придерживает меня своими

сильными руками за плечи. Затем он разворачивается и уходит в дом, оставив меня в

покое.

Сэм

«Какой же я дебил. Я должен был догадаться, а не верить пятилетнему ребенку.

Особенно, когда он в пижаме — Кортни никогда не выпускает его в ней. Какого хрена я

делаю? Она мой арендатор, а Бэн — ее сын. Вот именно. Черт, ее тело. Я никогда в

своей жизни не видел более совершенной фигуры в форме песочных часов. Я хочу

разорвать её одежду, толкнуть на землю и трахать до потери пульса».

«Бл*дь, я не могу сделать этого. Я не могу начать заботиться о ней. Она просто

женщина. Великолепная и сексуальная женщина под запретом, к которой я не имею

права прикоснуться. Но ее кожа такая мягкая…»

Кортни милая и добрая, и мне это нравится.

Я хватаю ключи и выхожу из своего дома. Сейчас только девять утра, и я не знаю,

куда я еду. Лишь бы куда-нибудь подальше отсюда.

— Вы можете сделать букет из дюжины красных роз?

— Конечно, вам нужна ваза? — спрашивает веселая девчонка за прилавком.

— Нет, только цветы.

— С вас сорок баксов, — я протягиваю ей деньги в обмен на мои цветы.

Приехав на кладбище, я смахиваю скошенную траву и грязь с таблички, затем

устанавливаю цветы. Стелла Монро — имя моей матери. Я был обречен с самого начала.

Она умерла, когда рожала меня, и мой отец часто любил напоминать мне, что я убийца.

Не нужно говорить, что мое детство не было веселым. Хотя все завидовали мне. Мой отец

богат, он отличный адвокат, на самом деле, самый лучший. Это правда, ведь он умеет

10

врать. Он прикидывался скорбящим вдовцом и любящим отцом-одиночкой. Люди не

видели, как входили и выходили шлюхи из нашего дома и следы от ремня на моей спине.

Родители моей матери знали, что мой отец был мудаком, и пытались получить опеку

надо мной, и то, что он сделал с ними в суде, было ужасно. Я читал протоколы судебного

дела после их смерти. Он сделал так, чтобы их считали старыми, недееспособными

маразматиками, приводя в доказательство выдуманные показания свидетелей во время

суда.

Я едва знал их, хотя они присылали открытки на все праздники. Интересовались

моими делами в школе и тем, что мне нравилось. Я молился, что в один прекрасный день

они придут и заберут меня.

Я сижу перед могилой свой матери и смотрю на ее имя. «Какой была бы моя жизнь,

если бы она выжила? Защищала бы она меня от жестокости отца? Он всегда был

такой сволочью? Он бил и ее тоже?»

Я всегда молчу, когда прихожу сюда, потому что не знаю, что сказать. Мама родила

меня, но с небес на меня она не смотрит.

Не только мне приходилось жить с гневом моего отца, но, по той или иной причине,

всем, кто встречался в моей жизни. Будь то необходимость достать наркотики, деньги или

секс.

Да, я был плохим ребенком. Это был единственный способ сказать отцу: «Пошел

ты!». Я быстро узнал, что есть люди, даже более эгоистичные, чем я. Которые дружат с