Не твоя Людмила

Рита дрожащими пальцами пыталась открыть мобильник, вбив пин-код, но руки не слушались, глаза застилали слезы. Наконец-то справившись с телефоном, она судорожно пролистала адресную книгу, ища Людин номер.

– Она же мне звонила в феврале, поздравляла с днем рождения. Сказала, что обязательно приедет к нам на свадьбу, – Рита слушала автоматический голос в трубке, сообщавший, что телефон Люды выключен. – Отключен. Господи, что же это, а?

– Рита, Рита, успокойся, милая.

Но Рита успокоиться не могла и поверить не могла, что Люда умерла. С ней случилась настоящая истерика. Она кричала на Ратмира с Русланом, говоря, что они ее разыгрывают. Когда Ратмир попытался обнять ее, чтобы успокоить, Рита вырывалась из его рук, заливаясь слезами. Истерика перешла в панику, и Рита начала задыхаться, судорожно хватала ртом воздух. Руслан, не долго думая, позвонил Александру Андреевичу Сидоренко, который предложил либо вызвать Рите скорую, либо просто сделать укол успокоительного. Слава богу, в их домашней аптечке нашлись и одноразовые шприцы, и необходимое лекарство.

Успокоительное подействовало мгновенно, и Рита уснула. Ратмир отнес ее в спальню, укрыл одеялом. Хорошо, хоть Лизу на выходные забрали его родители к себе за город.

Тихонечко прикрыв дверь спальни, Ратмир спустился к брату. Хромота его прошла, ноги полностью восстановились. Как шутили врачи: теперь можно хоть марафон бежать, хоть спортивной ходьбой заниматься.

Руслан сидел в гостиной, бездумно уставившись в одну точку.

– Уснула? – спросил он, не поворачиваясь к брату.

– Да.

Ратмир прошел в столовую, где у них с Ритой был бар, и налил себе и Руслану изрядную порцию виски, передал стакан брату.

– Не чокаясь, – надтреснутым голосом сказал Руслан.

Они долго молчали, пытаясь хоть как-то осознать и переварить свалившиеся на них новости.

– Этот гад ведь ни черта не объяснил. Сказал только, что Люда умерла две недели назад.

– Две недели? – удивленно переспросил Ратмир. – Нам он ничего вообще не сказал, просто попросил Риту приехать в понедельник.

– А мне сказал. Две недели, как Люды нет.

– Ничего не пойму, почему же только сейчас позвонили?

– Этот Порошин, нотариус он, сказал, что так Люда распорядилась. И все. Больше ни черта не объяснил.

– От чего Людмила умерла, тоже не сказал?

– Нет, – покачал головой Руслан. – Сказал, что вся информация при личной встрече.

***

В Нижний вылетели рано утром в понедельник. Втроем: Руслан, Рита и Ратмир. Последний не хотел отпускать Риту одну. Все воскресенье она была на успокоительных, но вечером отказалась от них, сказав, что возьмет себя в руки. И ей это удалось – утро понедельника обошлось без слез.

Сразу из аэропорта отправились по адресу, который нотариус Порошин Сергей Ильич скинул Руслану в сообщении. Он их уже ждал.

Рассказ Порошина поверг всех троих в оцепенение. Сергей Ильич, пожилой мужчина с залысинами, протер выступивший на лбу пот клетчатым носовым платком, засунул его в карман пиджака и, нацепив очки в толстой оправе на мясистый нос, сказал.

– Людмилу я знал давно, с тех пор как она открыла свою ландшафтную фирму, я занимаюсь всеми юридическими вопросами. Ну и со своей бедой она тоже пришла ко мне…

В прошлом году, в мае, Людмиле диагностировали опухоль мозга. Тогда она была еще небольшая, но росла быстро. Требовалась операция. Однако новообразование находилось в том участке головного мозга, на котором оперировать было крайне сложно. Всего трое нейрохирургов в России могли взяться за такую сложную операцию, но ни один из них не давал гарантии, что операция пройдет успешно. Была пятидесятипроцентная вероятность, что Людмила умрет на операционном столе.

– Поначалу она вроде согласилась на операцию, – продолжал рассказ Сергей Ильич, – все-таки 50% – тоже шанс, какой-никакой. А без операции врачи давали ей год, максимум – полтора. Операцию назначили примерно на середину августа – дольше тянуть было нельзя. Но за несколько недель до операции…

Людмила узнала, что беременна. Врачи рожать ей категорически не советовали, уговаривали прервать беременность. Во-первых, потому что была вероятность того, что из-за изменения гормонального фона опухоль может начать вести себя более агрессивно и будет быстрее увеличиваться в размерах. Во-вторых, потому что, согласись Люда рожать, вряд ли она переживет роды. В-третьих, ни один врач не возьмется делать опасную операцию на головном мозге беременной женщине – плод не выживет. Однако перед Людой выбора как такового не стояло. Она посчитала, что уж лучше дать жизнь новому человеку, чем сохранить свои крошечные шансы хорошо перенести операцию.