Не учите меня жить !

- Это в чем? - спросил Дэниэл.

- Природа боится техники, но я боюсь ее еще больше.

Дэниэл рассмеялся. Слава богу, подумала я, а то до сих пор он был что-то слишком строг.

- А теперь, Люси, поди сюда, - сказал он и обнял меня. У меня в груди екнуло от страха, но потом я поняла, что он просто подталкивает меня к дивану.

- Хотела валяться? - спросил он.

- Да.

- Вот тебе самое подходящее место.

- А как же шоколад, ты ведь обещал? - расхрабрившись, напомнила я. Валяться без шоколада бессмысленно. А шоколад вкуснее всего есть лежа.

- Будет сделано. - И он пошел за шоколадом.

***

В тот день погода испортилась.

Был конец августа, и, хотя настоящая жара уже отступила, все-таки было настолько тепло, что Дэниэл распахнул настежь все окна в гостиной.

Вдруг, будто включили огромный вентилятор, поднялся ветер, листья зашелестели громче, небо потемнело, и мы услышали рокот надвигающейся грозы.

- Это был гром? - с надеждой спросила я.

- Вроде бы да.

Я бросилась к окну и выглянула на улицу. Пустой пакет из-под чипсов, все лето мирно пролежавший на асфальте, летел над тротуаром, подгоняемый порывами ветра. А потом полил дождь, и мир за окном изменился.

Улицы и сады из тусклых и серых от пыли сделались темными и блестящими, яркая зелень деревьев стала почти черной.

Это было прекрасно.

Воздух стал свежим, ароматным и прохладным. Запах мокрой травы хлынул мне навстречу, когда я, рискуя вывалиться, высунулась из окна по пояс.

Мне на лицо падали частые крупные капли, тяжелые, как градины.

Я люблю грозы. Только в грозу я пребываю в мире с самой собою. Бушующая стихия меня успокаивает.

Очевидно, это не только потому, что я странная; тому есть строго научное объяснение. Грозы насыщают воздух отрицательными ионами, и хоть я и не понимаю, кто они такие, но знаю, что они благотворно влияют на самочувствие. Когда я прочла об этом, то даже купила комнатный ионизатор, чтобы дышать грозовым воздухом все время.

Хотя с настоящей грозой он не сравнится.

Снова загремел гром, и комната озарилась серебристыми сполохами.

В мгновенной вспышке света стол, стулья и остальная мебель в гостиной показалась мне испуганной, как люди, которых внезапно разбудили, включив верхний свет в спальне.

Дождь лил и лил, и я чувствовала, как при каждом ударе грома что-то вздрагивает у меня внутри.

- Правда, удивительно? - спросила я, с улыбкой оборачиваясь к Дэниэлу.

Он стоял в двух шагах от окна и наблюдал за мной. Взгляд у него был внимательный и серьезный.

Я тут же застеснялась. Еще подумает, что я чокнутая, если радуюсь ливню.

Потом странное, напряженное выражение исчезло с его лица, и он улыбнулся.

- Забыл, что ты всегда любила дождь. Как-то ты мне сказала, что во время дождя чувствуешь, что твой внутренний мир соответствует внешнему.

- Неужели? - совсем засмущалась я. - Неудивительно, что ты считаешь меня тронутой.

- Я? Нет! - горячо возразил он.

Я улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ одним уголком рта.

- Я думаю, ты удивительная, - сказал он.

У меня земля ушла из-под ног.

Потом мы надолго замолчали. Я пыталась придумать что-нибудь легкое и немного обидное, чтобы ослабить напряжение, но не могла вымолвить ни слова. Я онемела. Я была абсолютно уверена, что мне сделали комплимент, но не знала, как следует ответить.

- Отойди от окна, - наконец сказал он. - Не хочу, чтобы тебя ударило молнией.

- Будем откровенны: если это может случиться с каждым, то и со мной тоже, - ответила я, и мы оба с готовностью рассмеялись.

Хотя дистанцию по-прежнему соблюдали очень тщательно.

Дэниэл закрыл окна, и шум грозы остался снаружи.

Гром рокотал, ревел и гудел над нами. Дождь лил без остановки, и к пяти часам вечера стало темно, почти как ночью. Комнату изредка озаряли вспышки молний. По стеклам ручьями бежала вода.

- Кажется, лето кончилось, - сказал Дэниэл.

Мне стало грустно, но только на миг.

Я всегда знала, что это не навсегда, и надо жить дальше.

А осень я люблю. Осенью я покупаю новые сапоги.

Наконец гроза исчерпала всю свою силу, и дождь стучал в окна тише и ровнее. Он успокаивал, гипнотизировал, создавал особый уют. Я лежала на диване, укрытая пледом, и блаженствовала от ощущения тепла и безопасности.

Я читала книжку и ела шоколад.

Дэниэл сидел в кресле, грыз печенье, читал газеты и смотрел телевизор, выключив звук.

Кажется, за два часа мы не сказали друг другу ни слова.

Я то и дело вздыхала, ворочалась и бормотала себе под нос: "Ого, вот здорово" или "Обалдеть, лучше просто не скажешь", а Дэниэл улыбался в ответ, но не думаю, что это можно считать разговором.

Общаться нас заставил только голод.

- Дэниэл, я ужасно хочу есть.

- Ну...

- И не говори, что я весь день лопаю шоколад и не могу быть голодной.

- Я и не собирался, - будто бы удивился он. - Я знаю, что с печеньем и конфетами у тебя отношения особые. Хочешь, чтобы я тебя куда-нибудь сводил?

- То есть мне придется вставать с дивана?

- Намек понял. Хочешь пиццы?

Что за человек!

Он открыл ящик одного из своих странных шкафов и достал кипу листовок и брошюрок меню пиццы с доставкой на дом.

- Вот полистай и реши, чего ты хочешь.

- А это обязательно?

- Нет, если не хочешь.