Не учите меня жить !

Я боялась, что Дэниэл на меня рассердится: тот парень вполне мог выйти из машины и поколотить нас. Дорожное бешенство настолько вошло в моду, что люди считают себя просто обязанными впадать в него, находясь за рулем. Как будто деньги, заплаченные за получение водительских прав, потрачены впустую, если хоть раз в неделю, стоя в пробке, не разорвать на себе рубаху в процессе выяснения отношений с соседом по несчастью.

- Извини, Дэниэл, - пробормотала я, нервно косясь на него, но он, оказывается, смеялся.

- Какое у него было лицо, - еле вымолвил он. - Он просто поверить не мог.

Так он смеялся, пока по щекам не побежали слезы, а потом наконец сказал:

- Кстати, кнопка для открывания окон вон там.

Когда мы добрались до улицы, где жил Дэниэл, я поставила машину метрах в двух от бровки тротуара и сказала:

- Спасибо, Дэниэл. Мне уже давно не было так весело.

Водитель я неплохой, а вот ставить автомобиль на стоянку не очень умею.

- На здоровье, - ответил он. - Ты в ней хорошо смотришься. Вы с этой машиной друг другу подходите.

Я покраснела и улыбнулась. Мне было неловко, но вместе с тем я чувствовала себя польщенной.

- Только жаль, что так мало, - посетовала я.

- Ну, если хочешь, - предложил Дэниэл, - в следующие выходные возьму тебя с собой за город, и там, на шоссе, можешь вытворять что душе угодно.

- Ну-у, - неопределенно протянула я. У меня возникло странное ощущение оттого, как он сказал: "возьму тебя с собой" вместо "поедем". Не то чтобы я занервничала... наверно, не просто занервничала.

- Люси...

- Что?

- Ты очень обидишься, если я подгоню машину чуть-чуть... гм... поближе к тротуару?

- Нет. - Мне вдруг очень захотелось улыбнуться ему. - Нет, нисколько.

57

Дома у Дэниэла я не была лет сто. Во время моего последнего посещения его квартира была похожа на стройплощадку, потому что Дэниэл пытался самостоятельно повесить полки, и стена почти целиком рухнула. Пол был усыпан обломками кирпичей и штукатурки, под которыми полностью скрылся ковер.

Но теперь никто бы не сказал, что здесь живет одинокий мужчина: квартира нисколько не напоминала свалку или содержимое спортивной сумки. Ни тебе разобранных мотоциклетных моторов на кухонном столе, ни обрезков древесно-стружечных плит в прихожей, ни бадминтонных ракеток на диване, ни воланчиков, выстроенных рядком на телевизоре.

Говоря так, я вовсе не имею в виду, что у Дэниэла дома уютно. Обстановка у него немного странная, потому что часть досталась ему от старшего брата Пола, когда тот после краха в личной жизни уехал работать в Саудовскую Аравию, а часть - от бабушки, когда ее душа покинула свою бренную оболочку. Думаю, лучшее, что можно сказать о мебели Дэниэла, - ей недостает характера, чтобы активно раздражать.

То здесь, то там, как оазисы в пустыне, попадаются отдельные достойные внимания предметы - красная подставка для компакт-дисков в виде жирафа, высокий напольный подсвечник - у Саймона, например, вся квартира была набита подобными вещами. Но если Саймону скажешь: "Ничего себе полочка", он никогда не ограничится простым "спасибо", а разразится длинной тирадой: "Магазин Конрана, дизайн Рона Арада, тираж ограничен, поэтому скоро она будет стоить целое состояние". Скорее всего, так оно и есть, но подобные реакции меня всегда как-то коробят, мне кажется, это не по-мужски. Любой неодушевленный предмет в доме Саймона имел свою родословную, и он приходил в восторг оттого, что мог проследить их благородное происхождение.

Саймон никогда не говорил: "Включи чайник". Вместо этого он выражался так: "Аккуратно нажми бирюзовую эмалевую кнопочку в стиле пятидесятых годов на моем коническом чайнике из хромированной нержавеющей стали от Алесси, и если на его сияющей серебряной крышке появится хоть одна царапина, я зарежу тебя самым большим ножом из моего набора от Сабатье".

Если б я не знала столько всего о Саймоне, то могла бы поклясться, что он голубой.

У него была настоящая страсть к домоводству, которая у меня - правильно или ошибочно - всегда ассоциируется с мужчинами нетрадиционной ориентации.

А в доме Дэниэла красивые вещи существуют в странном соседстве: предметы антиквариата соседствуют с новенькими, блестящими и вполне современными.

- Это мне нравится, - сказала я, беря с отвратительной тумбочки, явно доставшейся по наследству, часы. - Мне бы такие. Откуда они у тебя?

- Э-э-э... Рут подарила.

- Ясно, - кивнула я и тут же увидела кое-что еще достойное внимания.

- Ух ты, какое классное зеркало, - выдохнула я, с затаенной завистью трогая зеленую деревянную раму. - Где взял?

- Гм... Карен подарила, - потупясь, ответил Дэниэл.

Это отчасти объясняло буйное смешение стилей в убранстве квартиры: видимо, каждая из подруг Дэниэла стремилась оставить свой след в его жилище, но у всех у них были разные вкусы.

- Удивляюсь, как это Карен не потребовала его обратно, - сказала я.

- Вообще-то потребовала, - вяло заметил Дэниэл.

- Тогда почему оно до сих пор здесь?

- Она бросила трубку сразу после того, как сказала, что оно ей нужно, и с тех пор не подходит к телефону, когда я звоню, так что не знаю, как ей его вернуть.