Читаем Не уймусь, не свихнусь, не оглохну полностью

Вальтер — судебный советник, Адам — сельский судья, Лихт — писарь, Госпожа Марта Рулль, Ева — дочь,

Фейт Тюмпель — крестьянин, Рупхерт,

Госпожа Бригитта, Слуга, хожалый, служанки.

Шекспир (1564–1616).

«Сон в летнюю ночь». 16 действующих лиц + 4 эльфа + свита (женщин 3).

«Счастливые комедии». Дж. Уилсон. Уникально явление — в комедии нового и древнего — дух критики и осуждения. У Шекспира лишены сатирической направленности.

Без даты


Опять в своем «родном» Шереметьеве. Но… никуда не улетаю на этот раз — просто здесь съемки сериала «Маросейка, 12», куда я залетел ненадолго.

Приболел, что-то похожее на то, что было несколько лет назад, — головная боль, «мошки» перед глазами и проч. Опять же, очевидно, связано с остеохондрозом (или — астиохондроз? — не знаю, но болит). Неделю было совсем плохо. Сейчас несколько лучше. Раса делает массаж ежедневно и какие-то уколы в задницу.

18 октября 1999 г., Шереметьево-2


Любая житейская история стремится к художественному состоянию и в конечном счете к мифу, равно как и миф легко опрокидывается в житейскую историю.

В этом смысле анекдот — блиц-миф.

Без даты


Спор с католицизмом. О православии, идолопоклонении. Ответ «оппоненту» приснился мне несколько дней назад.

Икона есть знак — внешнее (видимое) отражение внутреннего (невидимого) образа. В определенном смысле икона есть человеческая потуга «опереть» абстрактно-мистическую религиозную эмоцию на конкретно-визуальный символ, т. е. придать движению души (внутреннему жесту) осязаемый, реальный эквивалент, тем самым выразить его, воплотить уже вне себя. Чем же в таком смысле икона отличается от крестного знамения? Разве крестное знамение с очевидностью не является внешним жестом (знаком, символом, отражением) исключительно (отражающим) внутреннего, душевного приятия крестного пути страдания и сострадания в нем.

Таким образом, не принимая иконы в православном обряде, правоверный католик, следуя логической последовательности, должен отказаться и от крестного знамения и т. д. и т. д. и срочно перейти в лютеранство, откуда, подчиняясь «здоровому практицизму», опуститься в американский баптизм, в секту, т. е. клуб по конкретным житейским интересам.

Без даты


Траектория человеческой деятельности (и творчества в том числе) пролегает между двумя полюсами: каждодневным тяжким трудом (постепенным накоплением опыта, мастерства, практического знания) и авантюрой (азарт, интуиция, наитие, блестящий дилетантизм). Способностью примирить эти два противоречия, использовать магнитную энергию обоих полюсов обладают только гении: Моцарт, Пушкин! Золотая середина потому и называется золотой, что она почти не существует в материи, в практической экзистенции человека.

Здесь одна из разгадок «Моцарта и Сальери». Сальери (не как лицо, как художественная модель, предложенная Пушкиным), конечно же, апологет первого полюса. В Моцарте он видит исключительную противоположность — дитя Свободы, т. е. дитя полюса авантюры (гуляки праздного). И дело тут не в природном злодействе, а в смещении истины… Моцарт не противоположность Сальери — он другой.

Без даты


Играли два спектакля «Железный класс» на сцене БДТ.

Юрский долго не решался на эту акцию… все-таки после своего ухода от Товстоногова он ни разу не выходил на эту сцену… и по определению такая акция не могла быть просто спектаклем, тем более что время совпадало с его «полуюбилеем», как сам он выразился, — 65 лет (16 марта).

Все-таки случилось. Ажиотаж в Питере необыкновенный… лишний билетик спрашивали от Невского.

Принимали горячо, каждую реплику, тем более что в тексте часто возникал иной смысл: «нас мно-ого было… кажется, что вчера».

18, 19 марта 2000 г., С.-Петербург


Летел из Москвы 14 мая через Брюссель во Флоренцию, там встретили и на машине уже добрались до Ропtеdега.

Карла Полластрелли еще в феврале, будучи в Москве вместе с Луккой Дини (Lucca Dini) на премьере «Моцарта», спрашивала меня о проведении мастер-класса у них… в мае. Потом было молчание. 7 апреля мы с Расой отважились поехать в Вильнюс на машине. Попали в страшный снегопад и гололед… Незабываемая поездка…

Вернувшись через неделю, нашел автоответчик «забитым» предложениями работать…

Так всегда бывает. Среди них и приглашение из Италии.

Теперь, имея е-mail, стало легко вести переговоры.

Роберто Баччо развил кипучую деятельность, слил воедино какие-то два фонда культурных, раздобыл деньги и организовал типа летней школы что-то. 300 часов у них в бюджете (моих из них 60).

Меня попросили начать первым. «Собрать» (в смысле сбалансировать, привести в какую-то кондицию) новую группу. Набор у них был по конкурсу, 15 молодых людей от 19 до 30 лет, из них несколько режиссеров.

Конечно, разношерстная компания до ужаса. Несколько человек продвинутых ребят с каким-то опытом, остальные — балласт… Вечная проблема.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное